Филфот

Август Кубичек рассказывает, что и как читал его лучший друг - Адольф Гитлер. Из его книги "Фюрер, каким его не знал никто".

«В Линце Адольф начал читать классику. О «Фаусте» Гете он однажды заметил, что в нем содержится больше, чем способен постичь человеческий разум. Однажды мы увидели редко исполнявшуюся вторую его часть в Бург-театре с Джозефом Кайнцем в заглавной роли. Адольф был очень взволнован и долго говорил о спектакле. Естественно, что из всех произведений Шиллера «Вильгельм Телль» оказал на него самое сильное воздействие. С другой стороны, и об этом странно рассказывать, ему не очень понравились «Разбойники». На него произвела очень сильное впечатление «Божественная комедия» Данте, хотя, на мой взгляд, он был слишком молод, когда прочел ее. Я знаю, что он интересовался Гердером, и мы вместе смотрели «Минну из Баргельма». Ему нравился отчасти Штифтер, я полагаю, потому, что в его сочинениях он увидел знакомую картину родного ландшафта, тогда как Розеггер произвел на него впечатление «слишком народного».

Время от времени он выбирал книги, которые тогда были в моде, но только чтобы сформировать суждение о тех, кто их читает, а не о самих книгах. Гангхофер ничего для него не значил, в то время как он сильно хвалил Отто Эрнста, с произведениями которого был знаком. Из современных пьес мы видели «Весеннее пробуждение» Франка Ведекинда и «Маэстро из Пальмиры» Вильбрандта. В Вене Адольф прочитал пьесы Ибсена, которые не произвели на него большого впечатления.

Что касается философских трудов, у него всегда при себе был Шопенгауэр, позднее Ницше, хотя я мало об этом знаю, так как он считал этих философов, если можно так выразиться, своим личным делом, частной собственностью, которой не хотел делиться ни с кем. Эта скрытность была, возможно, следствием того, что мы разделяли любовь к музыке, и это давало нам более стоящий общий интерес, чем философия, которая для меня была довольно трудной темой.

В отношении чтения моего друга я хотел бы в заключение подчеркнуть то же самое, о чем я уже упоминал при описании его профессиональных занятий: он читал непомерно много и с помощью своей необыкновенной памяти скопил запас знаний, который был гораздо выше стандартного уровня двадцатилетнего молодого человека, но он избегал какого-либо фактического обсуждения этой темы.
Когда он побуждал меня прочитать какую-либо книгу, он заранее знал, что я никогда не буду ему равным в любом споре, и возможно даже, что он выбирал книги, которые рекомендовал мне прочитать, помня об этом. Его не интересовало ни «еще одно мнение», ни какой бы то ни было спор об этой книге.

<...> Однажды, когда я спросил его, действительно ли он намеревается завершить свою учебу лишь при помощи книг, он посмотрел на меня с удивлением и гаркнул: «Разумеется, тебе нужны учителя, я это вижу. Но для меня это лишнее». Дальше в ходе нашего разговора он назвал меня «интеллектуальным хапугой» и «паразитом за чужим столом». Мне всегда казалось, а особенно в период нашего совместного проживания в съемной комнате в Вене, что он не ищет в своих кипах книг чего-то конкретного, вроде принципов и идей для собственного поведения; напротив, он лишь искал подтверждение тех принципов и идей, которые у него уже были. По этой причине его чтение, за исключением, наверное, германской мифологии, не было вопросом образования, а было чем-то вроде проверки самого себя».

www.group-telegram.com/sa/NTSP2.com/858

2.5K viewsMay 4, 2023 at 09:00

Август Кубичек рассказывает, что и как читал его лучший друг - Адольф Гитлер. Из его книги "Фюрер, каким его не знал никто".

«В Линце Адольф начал читать классику. О «Фаусте» Гете он однажды заметил, что в нем содержится больше, чем способен постичь человеческий разум. Однажды мы увидели редко исполнявшуюся вторую его часть в Бург-театре с Джозефом Кайнцем в заглавной роли. Адольф был очень взволнован и долго говорил о спектакле. Естественно, что из всех произведений Шиллера «Вильгельм Телль» оказал на него самое сильное воздействие. С другой стороны, и об этом странно рассказывать, ему не очень понравились «Разбойники». На него произвела очень сильное впечатление «Божественная комедия» Данте, хотя, на мой взгляд, он был слишком молод, когда прочел ее. Я знаю, что он интересовался Гердером, и мы вместе смотрели «Минну из Баргельма». Ему нравился отчасти Штифтер, я полагаю, потому, что в его сочинениях он увидел знакомую картину родного ландшафта, тогда как Розеггер произвел на него впечатление «слишком народного».

Время от времени он выбирал книги, которые тогда были в моде, но только чтобы сформировать суждение о тех, кто их читает, а не о самих книгах. Гангхофер ничего для него не значил, в то время как он сильно хвалил Отто Эрнста, с произведениями которого был знаком. Из современных пьес мы видели «Весеннее пробуждение» Франка Ведекинда и «Маэстро из Пальмиры» Вильбрандта. В Вене Адольф прочитал пьесы Ибсена, которые не произвели на него большого впечатления.

Что касается философских трудов, у него всегда при себе был Шопенгауэр, позднее Ницше, хотя я мало об этом знаю, так как он считал этих философов, если можно так выразиться, своим личным делом, частной собственностью, которой не хотел делиться ни с кем. Эта скрытность была, возможно, следствием того, что мы разделяли любовь к музыке, и это давало нам более стоящий общий интерес, чем философия, которая для меня была довольно трудной темой.

В отношении чтения моего друга я хотел бы в заключение подчеркнуть то же самое, о чем я уже упоминал при описании его профессиональных занятий: он читал непомерно много и с помощью своей необыкновенной памяти скопил запас знаний, который был гораздо выше стандартного уровня двадцатилетнего молодого человека, но он избегал какого-либо фактического обсуждения этой темы.
Когда он побуждал меня прочитать какую-либо книгу, он заранее знал, что я никогда не буду ему равным в любом споре, и возможно даже, что он выбирал книги, которые рекомендовал мне прочитать, помня об этом. Его не интересовало ни «еще одно мнение», ни какой бы то ни было спор об этой книге.

<...> Однажды, когда я спросил его, действительно ли он намеревается завершить свою учебу лишь при помощи книг, он посмотрел на меня с удивлением и гаркнул: «Разумеется, тебе нужны учителя, я это вижу. Но для меня это лишнее». Дальше в ходе нашего разговора он назвал меня «интеллектуальным хапугой» и «паразитом за чужим столом». Мне всегда казалось, а особенно в период нашего совместного проживания в съемной комнате в Вене, что он не ищет в своих кипах книг чего-то конкретного, вроде принципов и идей для собственного поведения; напротив, он лишь искал подтверждение тех принципов и идей, которые у него уже были. По этой причине его чтение, за исключением, наверное, германской мифологии, не было вопросом образования, а было чем-то вроде проверки самого себя».

BY Филфот