Священник освятил памятник Сталину в Великих Луках и порадовался «большому количеству» погибших в репрессиях новомученников, «которым сейчас молимся и которые помогают возрождению нашей Родины». Открывавшая монумент артистка Шукшина добавила, что во время похорон «вождя народов» во всех церквях пропели ему «вечную память». Потом выяснилось, что Антоний разрешения не получал. Патриархия заявила, что его поступок «не является выражением позиции священноначалия» и проводит проверку. По официальным данным, в 1937-41м аресту подверглись 175 тыс. священнослужителей, расстреляны - 110 тыс. Памятник Сталину даже по нынешним, совсем не вегетарианским временам, - круто, а тут еще и освятил. Священник, в принципе, сделал то, что витает в воздухе, но слегка забежал впереди паровоза. С точки зрения чистой науки, действо в Великих Луках - формирование политической религии сталинизма (сверхидея российского государства (империи) на максималках). Что и требовалось доказать.
Священник освятил памятник Сталину в Великих Луках и порадовался «большому количеству» погибших в репрессиях новомученников, «которым сейчас молимся и которые помогают возрождению нашей Родины». Открывавшая монумент артистка Шукшина добавила, что во время похорон «вождя народов» во всех церквях пропели ему «вечную память». Потом выяснилось, что Антоний разрешения не получал. Патриархия заявила, что его поступок «не является выражением позиции священноначалия» и проводит проверку. По официальным данным, в 1937-41м аресту подверглись 175 тыс. священнослужителей, расстреляны - 110 тыс. Памятник Сталину даже по нынешним, совсем не вегетарианским временам, - круто, а тут еще и освятил. Священник, в принципе, сделал то, что витает в воздухе, но слегка забежал впереди паровоза. С точки зрения чистой науки, действо в Великих Луках - формирование политической религии сталинизма (сверхидея российского государства (империи) на максималках). Что и требовалось доказать.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from sa
