Я начал узнавать людей, которые тоже посмотрели Flow. У них глаза красные от слёз и светятся от любви. Да, мы теперь секта. Да, речь о латвийском мультике, где котик и его друзья полтора часа спасаются от Всемирного потопа.
И это моё самое сильное киновпечатление за много лет.
Почему это невероятно круто:
1) Flow – поток – и тема, и метод фильма. Он состоит из шквала простейших физических действий – плыть, бежать, тонуть. Ничего кроме, это весь язык.
2)Он притворяется притчей, но замирает в сантиметре от нравоучительности. Он анти-притча, в нём нет фиксированных значений: котик не символизирует трусость, а кабипабара – доброту. Потоп – не мировая война, не личный страх смерти, не библейский конец света, а всё это одновременно или что-то иное.
3)Животные ведут себя не как у Диснея, а как настоящие животные. Кот скидывает вещи, капибара (её озвучивал верблюжонок) дрыхнет и всхрапывает. Но! В поворотные моменты они вдруг становятся людьми, у которых лапки. И это каждый раз – даже когда считываешь трюк – вышибает слёзы из глаз.
У лучших мастеров шестидесятых – от Бергмана до Леоне, от Ромма до Феллини – в каждом фильме есть этот маленький чернильный штрих, это предчувствие Большого Конца.
Ну вот теперь на их месте – Хаяо Миядзаки и Гинтс Зилбалодис. Долгих лет ему и планете, хотелось бы дожить до следующего мультика.
И это моё самое сильное киновпечатление за много лет.
Почему это невероятно круто:
1) Flow – поток – и тема, и метод фильма. Он состоит из шквала простейших физических действий – плыть, бежать, тонуть. Ничего кроме, это весь язык.
2)Он притворяется притчей, но замирает в сантиметре от нравоучительности. Он анти-притча, в нём нет фиксированных значений: котик не символизирует трусость, а кабипабара – доброту. Потоп – не мировая война, не личный страх смерти, не библейский конец света, а всё это одновременно или что-то иное.
3)Животные ведут себя не как у Диснея, а как настоящие животные. Кот скидывает вещи, капибара (её озвучивал верблюжонок) дрыхнет и всхрапывает. Но! В поворотные моменты они вдруг становятся людьми, у которых лапки. И это каждый раз – даже когда считываешь трюк – вышибает слёзы из глаз.
У лучших мастеров шестидесятых – от Бергмана до Леоне, от Ромма до Феллини – в каждом фильме есть этот маленький чернильный штрих, это предчувствие Большого Конца.
Ну вот теперь на их месте – Хаяо Миядзаки и Гинтс Зилбалодис. Долгих лет ему и планете, хотелось бы дожить до следующего мультика.
group-telegram.com/babushkinschool/423
Create:
Last Update:
Last Update:
Я начал узнавать людей, которые тоже посмотрели Flow. У них глаза красные от слёз и светятся от любви. Да, мы теперь секта. Да, речь о латвийском мультике, где котик и его друзья полтора часа спасаются от Всемирного потопа.
И это моё самое сильное киновпечатление за много лет.
Почему это невероятно круто:
1) Flow – поток – и тема, и метод фильма. Он состоит из шквала простейших физических действий – плыть, бежать, тонуть. Ничего кроме, это весь язык.
2)Он притворяется притчей, но замирает в сантиметре от нравоучительности. Он анти-притча, в нём нет фиксированных значений: котик не символизирует трусость, а кабипабара – доброту. Потоп – не мировая война, не личный страх смерти, не библейский конец света, а всё это одновременно или что-то иное.
3)Животные ведут себя не как у Диснея, а как настоящие животные. Кот скидывает вещи, капибара (её озвучивал верблюжонок) дрыхнет и всхрапывает. Но! В поворотные моменты они вдруг становятся людьми, у которых лапки. И это каждый раз – даже когда считываешь трюк – вышибает слёзы из глаз.
У лучших мастеров шестидесятых – от Бергмана до Леоне, от Ромма до Феллини – в каждом фильме есть этот маленький чернильный штрих, это предчувствие Большого Конца.
Ну вот теперь на их месте – Хаяо Миядзаки и Гинтс Зилбалодис. Долгих лет ему и планете, хотелось бы дожить до следующего мультика.
И это моё самое сильное киновпечатление за много лет.
Почему это невероятно круто:
1) Flow – поток – и тема, и метод фильма. Он состоит из шквала простейших физических действий – плыть, бежать, тонуть. Ничего кроме, это весь язык.
2)Он притворяется притчей, но замирает в сантиметре от нравоучительности. Он анти-притча, в нём нет фиксированных значений: котик не символизирует трусость, а кабипабара – доброту. Потоп – не мировая война, не личный страх смерти, не библейский конец света, а всё это одновременно или что-то иное.
3)Животные ведут себя не как у Диснея, а как настоящие животные. Кот скидывает вещи, капибара (её озвучивал верблюжонок) дрыхнет и всхрапывает. Но! В поворотные моменты они вдруг становятся людьми, у которых лапки. И это каждый раз – даже когда считываешь трюк – вышибает слёзы из глаз.
У лучших мастеров шестидесятых – от Бергмана до Леоне, от Ромма до Феллини – в каждом фильме есть этот маленький чернильный штрих, это предчувствие Большого Конца.
Ну вот теперь на их месте – Хаяо Миядзаки и Гинтс Зилбалодис. Долгих лет ему и планете, хотелось бы дожить до следующего мультика.
BY Странные люди
Share with your friend now:
group-telegram.com/babushkinschool/423