Банк Швеции присудил премию им. Альфреда Нобеля (в просторечии – «нобелевку по экономике») Дарону Аджемоглу, Саймону Джонсону и Джеймсу Робинсону, исследовавшим влияние институтов на социально-экономическое развитие. А лауреатами литературной премии им. Александра Пятигорского в этом году стали Андрей Игнатьев и Симон Кордонский. Первый предложил новые интерпретации механизмов общественных изменений через призму взаимодействия личности и власти. Второй известен введением в российский общественно-политический лексикон таких терминов, как «административные рынки», «поместная федерация», «гаражная экономика», «современное отходничество», «промысловая жизнь».
При этом между нобелиатами и «пятигорцами» существенная разница. И это вовсе не размер премии. Аджемоглу, Джонсон и Робинсон – главным образом, про то, как должно быть. Игнатьев и Кордонский – про то, как есть.
Это никоим образом не подразумевает, что одни – идеалисты, а другие – конформисты. Это скорее про запрос элит, который, пусть и опосредованно, но ретранслируется при выборе лауреатов подобных премий.
Западные элиты, по-прежнему озадаченные вопросами переустройством мира, прежде всего – незападной его части, нуждается в «руководстве к действию». Российские, видимо, всё ещё, как когда-то Юрий Андропов, хотят понять общество, «в котором живут и трудятся».
Банк Швеции присудил премию им. Альфреда Нобеля (в просторечии – «нобелевку по экономике») Дарону Аджемоглу, Саймону Джонсону и Джеймсу Робинсону, исследовавшим влияние институтов на социально-экономическое развитие. А лауреатами литературной премии им. Александра Пятигорского в этом году стали Андрей Игнатьев и Симон Кордонский. Первый предложил новые интерпретации механизмов общественных изменений через призму взаимодействия личности и власти. Второй известен введением в российский общественно-политический лексикон таких терминов, как «административные рынки», «поместная федерация», «гаражная экономика», «современное отходничество», «промысловая жизнь».
При этом между нобелиатами и «пятигорцами» существенная разница. И это вовсе не размер премии. Аджемоглу, Джонсон и Робинсон – главным образом, про то, как должно быть. Игнатьев и Кордонский – про то, как есть.
Это никоим образом не подразумевает, что одни – идеалисты, а другие – конформисты. Это скорее про запрос элит, который, пусть и опосредованно, но ретранслируется при выборе лауреатов подобных премий.
Западные элиты, по-прежнему озадаченные вопросами переустройством мира, прежде всего – незападной его части, нуждается в «руководстве к действию». Российские, видимо, всё ещё, как когда-то Юрий Андропов, хотят понять общество, «в котором живут и трудятся».
BY paradox _friends
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee.
from sa
