Сегодня, 83 года назад
Пламенная встреча французов под Москвой
На данный момент это самый длинный из написанных мной текстов, который я опубликовал ровно год назад. В значительной части он является пересказом книги Олега Бэйды, а в описании боя я пользовался книгой Кристиана Бене. Помимо этого я брал информацию и фотографии из нескольких статей. Это не научная статья, а скорее интерпретация этого сюжета с точки зрения любителя истории. Я оставил длинное вступление, чтобы читателю было понятно, какими судьбами питерского гида занесло в Подмосковье. С тех пор утекло немало воды: я опубликовал этот маршрут у себя на сайте и успел свозить по нему 3 русские группы и даже одного живого американца.
Пламенная встреча французов под Москвой
На данный момент это самый длинный из написанных мной текстов, который я опубликовал ровно год назад. В значительной части он является пересказом книги Олега Бэйды, а в описании боя я пользовался книгой Кристиана Бене. Помимо этого я брал информацию и фотографии из нескольких статей. Это не научная статья, а скорее интерпретация этого сюжета с точки зрения любителя истории. Я оставил длинное вступление, чтобы читателю было понятно, какими судьбами питерского гида занесло в Подмосковье. С тех пор утекло немало воды: я опубликовал этот маршрут у себя на сайте и успел свозить по нему 3 русские группы и даже одного живого американца.
Сегодня, 83 года назад, завершилась оборона полуострова Ханко
И вот пришла последняя минута.
К востоку повернули корабли.
В последних вспышках берега Гангута
Растаяли и скрылися вдали.
М. Дудин
В течение полугода, с 26 июня по 2 декабря 1941 года, почти 30 тысяч советских солдат держали оборону небольшого полуострова, едва выдающегося в море на фоне изрезанной береговой линии Финляндии. Отданный Советскому Союзу в аренду по итогам Зимней войны, Ханко находился в 450 километрах от Ленинграда и мог снабжаться только по воде. Необходим он был для того, чтобы контролировать судоходство у южного берега Финляндии и вместе с советскими силами на севере Эстонии закрывать проход в Финский залив.
За год обустройства базы там был построен мощный комплекс укреплений и создана группировка крупнокалиберной артиллерии. Нельзя сказать, что финны обрушили на советских солдат всю свою мощь, но и мириться с существованием "пистолета, направленного в сердце Финляндии", как высказался финский президент Ристо Рюти, они не хотели. Начинается позиционная война с постоянными обстрелами и вылазками десантных групп. Окружённый гарнизон не сидел сложа руки и активно проявлял инициативу, захватив целых 19 островов, окружавших базу.
На фоне стремительно ухудшающегося положения города в первую блокадную осень новости о державшемся столь долго гарнизоне были маленьким "светом в окне" для ленинградцев, и упоминания о Ханко в некоторых дневниках можно найти наравне с Одессой и Севастополем. Однако после захвата немцами Эстонии и Моонзунда удерживать Ханко стало бессмысленно, и советское руководство начинает эвакуацию гарнизона. Было организовано несколько конвоев, которые с переменным успехом смогли доставить большую часть солдат и припасов в Ленинград. Немало кораблей подорвалось на минных полях, и самой большой трагедией эвакуации стала гибель корабля "Иосиф Сталин" с более 5000 человек на борту. Из них более 1000 человек погибли, и почти 2000 были взяты в плен.
В мясорубке лета 1941 года на гигантском фронте основной территории СССР нередко рождались полководческие таланты и сплочённые, закалённые в боях части - и сразу же гибли в лавине немецкого наступления. В этом смысле ханковцами повезло: в боях "низкой интенсивности", когда боевой опыт не исчезает после окружения или с потерями в 100-200% личного состава в месяц, была выкована, наверное, лучшая дивизия Ленинградского фронта. Оборонявшая полуостров 8-я стрелковая бригада станет потом 136-й стрелковой дивизией, а в январе 1943 года - 63-й гвардейской. Эти люди прорывали блокаду, эти люди брали "Чёртову" Синявинскую высоту, эти люди шли в первых рядах на штурм Пулковских высот в январе 1944 года. Командовавший ей с 1940 года полковник Симоняк, названный впоследствии "Генералом Прорывом", участвовал в параде Победы 1945 года уже в звании генерал-лейтенанта.
Там же, на Ханко, был выкован и поэтический талант Михаила Дудина, которого я считаю вторым по значимости поэтом блокады после Ольги Берггольц. Он прибыл на базу в числе первых в мае 1940 года и убыл в последний день эвакуации. В октябре 1941 года он прославится своей листовкой - "диссом" Маннергейма на манер письма запорожцев султану. В цензурированной форме она была зачитана по ленинградскому радио, а оригинал вы можете увидеть выше.
Героическая оборона Ханко не была забыта, и уже в 1944 году была спроектирована огромная памятная доска-брандмауэр на месте стены разрушенного дома по улице Пестеля. Сделано это было не случайно, так как стоящая напротив Пантелеймоновская церковь посвящена Гангутскому морскому сражению 1714 - а Ханко и Гангут это разные названия одного и того же полуострова. Другой известный поэт, живший совсем рядом, написал о ней стихотворение с таким строками:
Здесь должен быть фонтан, но он не бьёт.
Однако сырость северная наша
освобождает власти от забот,
и жажды не испытывает чаша.
Думаю, и Бродский, и Дудин были бы немало удивлены, узнав о том, что вместо починки фонтана для ханковцев власти поставят доску их смертельному врагу. Но это уже совсем другая история.
И вот пришла последняя минута.
К востоку повернули корабли.
В последних вспышках берега Гангута
Растаяли и скрылися вдали.
М. Дудин
В течение полугода, с 26 июня по 2 декабря 1941 года, почти 30 тысяч советских солдат держали оборону небольшого полуострова, едва выдающегося в море на фоне изрезанной береговой линии Финляндии. Отданный Советскому Союзу в аренду по итогам Зимней войны, Ханко находился в 450 километрах от Ленинграда и мог снабжаться только по воде. Необходим он был для того, чтобы контролировать судоходство у южного берега Финляндии и вместе с советскими силами на севере Эстонии закрывать проход в Финский залив.
За год обустройства базы там был построен мощный комплекс укреплений и создана группировка крупнокалиберной артиллерии. Нельзя сказать, что финны обрушили на советских солдат всю свою мощь, но и мириться с существованием "пистолета, направленного в сердце Финляндии", как высказался финский президент Ристо Рюти, они не хотели. Начинается позиционная война с постоянными обстрелами и вылазками десантных групп. Окружённый гарнизон не сидел сложа руки и активно проявлял инициативу, захватив целых 19 островов, окружавших базу.
На фоне стремительно ухудшающегося положения города в первую блокадную осень новости о державшемся столь долго гарнизоне были маленьким "светом в окне" для ленинградцев, и упоминания о Ханко в некоторых дневниках можно найти наравне с Одессой и Севастополем. Однако после захвата немцами Эстонии и Моонзунда удерживать Ханко стало бессмысленно, и советское руководство начинает эвакуацию гарнизона. Было организовано несколько конвоев, которые с переменным успехом смогли доставить большую часть солдат и припасов в Ленинград. Немало кораблей подорвалось на минных полях, и самой большой трагедией эвакуации стала гибель корабля "Иосиф Сталин" с более 5000 человек на борту. Из них более 1000 человек погибли, и почти 2000 были взяты в плен.
В мясорубке лета 1941 года на гигантском фронте основной территории СССР нередко рождались полководческие таланты и сплочённые, закалённые в боях части - и сразу же гибли в лавине немецкого наступления. В этом смысле ханковцами повезло: в боях "низкой интенсивности", когда боевой опыт не исчезает после окружения или с потерями в 100-200% личного состава в месяц, была выкована, наверное, лучшая дивизия Ленинградского фронта. Оборонявшая полуостров 8-я стрелковая бригада станет потом 136-й стрелковой дивизией, а в январе 1943 года - 63-й гвардейской. Эти люди прорывали блокаду, эти люди брали "Чёртову" Синявинскую высоту, эти люди шли в первых рядах на штурм Пулковских высот в январе 1944 года. Командовавший ей с 1940 года полковник Симоняк, названный впоследствии "Генералом Прорывом", участвовал в параде Победы 1945 года уже в звании генерал-лейтенанта.
Там же, на Ханко, был выкован и поэтический талант Михаила Дудина, которого я считаю вторым по значимости поэтом блокады после Ольги Берггольц. Он прибыл на базу в числе первых в мае 1940 года и убыл в последний день эвакуации. В октябре 1941 года он прославится своей листовкой - "диссом" Маннергейма на манер письма запорожцев султану. В цензурированной форме она была зачитана по ленинградскому радио, а оригинал вы можете увидеть выше.
Героическая оборона Ханко не была забыта, и уже в 1944 году была спроектирована огромная памятная доска-брандмауэр на месте стены разрушенного дома по улице Пестеля. Сделано это было не случайно, так как стоящая напротив Пантелеймоновская церковь посвящена Гангутскому морскому сражению 1714 - а Ханко и Гангут это разные названия одного и того же полуострова. Другой известный поэт, живший совсем рядом, написал о ней стихотворение с таким строками:
Здесь должен быть фонтан, но он не бьёт.
Однако сырость северная наша
освобождает власти от забот,
и жажды не испытывает чаша.
Думаю, и Бродский, и Дудин были бы немало удивлены, узнав о том, что вместо починки фонтана для ханковцев власти поставят доску их смертельному врагу. Но это уже совсем другая история.
Сегодня пытаюсь успеть дочитать пару глав книги В.М. Мельникова "Наро-Фоминский прорыв" немцев, чтобы завтра выложить пост к памятной дате. Автор проделал громадную работу, использовав не только советские документы и воспоминания, но и аналогичные материалы с немецкой стороны (ссылки на NARA есть почти на каждой странице, что очень отрадно видеть), а также лично исследовал все поля боёв и добавил уникальный краеведческий контекст. И всё равно читать книгу, где 4-5 дней боёв на многокилометровом участке описываются поротно и повзводно более чем на 400 страницах, довольно непросто.
Есть чтение, которое подразумевает простое усвоение информации, есть чтение, которое требует размышления над каждой строчкой, но книги, подобные этой, заставляют читателя проделывать свою часть работы, чтобы получить конечный интеллектуальный продукт. Для того, чтобы не "смотреть в книгу и видеть фигу", нужно сесть перед компьютером, одновременно открыть карты Гугл/Яндекс, сервис сравнения старых и новых карт Etomesto, а также постоянно что-то искать в поисковике. Поэтому если вы проводите менее 10-15 минут за чтением одной страницы такой работы, вы только делаете вид, что её читаете.
В идеале такие книги должны издаваться в электронном формате, где можно кликнуть на каждое название деревни и получить не только место, где она находится или находилась, но и подробные, желательно анимированные карты движения войск и линии фронта. Но пока что приходится иметь дело с бумажным изданием, где единственными изображениями являются фотографии военачальников на нескольких страницах.
Есть чтение, которое подразумевает простое усвоение информации, есть чтение, которое требует размышления над каждой строчкой, но книги, подобные этой, заставляют читателя проделывать свою часть работы, чтобы получить конечный интеллектуальный продукт. Для того, чтобы не "смотреть в книгу и видеть фигу", нужно сесть перед компьютером, одновременно открыть карты Гугл/Яндекс, сервис сравнения старых и новых карт Etomesto, а также постоянно что-то искать в поисковике. Поэтому если вы проводите менее 10-15 минут за чтением одной страницы такой работы, вы только делаете вид, что её читаете.
В идеале такие книги должны издаваться в электронном формате, где можно кликнуть на каждое название деревни и получить не только место, где она находится или находилась, но и подробные, желательно анимированные карты движения войск и линии фронта. Но пока что приходится иметь дело с бумажным изданием, где единственными изображениями являются фотографии военачальников на нескольких страницах.
Labirint.RU
Наро-Фоминский прорыв. Неизвестные страницы битвы за Москву
Московская битва по праву занимает одно из главных мест в истории Великой Отечественной войны. Новая книга В.М. Мельникова рассказывает о событиях, происходивших 1-4 декабря 1941 года в районе Наро-Фоминска. Несмотря на кажущуюся второстепенность...
Рано утром 1 декабря на линии фронта к югу и северу от Наро-Фоминска начинается мощная канонада, после которой в 6.45 пришли в движение дивизии 4-й Армии Вермахта. Несмотря на то, что сил у немцев откровенно не хватало для глубокого прорыва, расчёт в очередной раз делался на выучку и тактическое мастерство, а моральный дух солдат должна была укрепить мысль о том, что это будет последнее напряжение сил, после которого наступит конец войне.
Вырвавшись на Наро-Фоминское шоссе к северу от города, немцы устремились в двух направлениях. Одна боевая группа стала продвигаться вдоль шоссе на Кубинку. Там ей сначала посчастливилось нарваться на несколько тяжёлых фугасов, в результате чего она потеряла несколько танков и командира батальона. Когда с подпорченным настроением группа подошла к Акулово, неудача улыбнулась им во второй раз в виде такого экзотического препятствия, как роты фугасных огнемётов в засаде. После этого день у немцев окончательно не задался, и хотя бои вокруг Акулово продолжались до 4 декабря, продвинуться дальше там они не смогли.
Второе направление было куда более опасным. Двигаясь по лесной дороге параллельно Киевскому шоссе, немецкая боевая группа, включавшая пехотный полк, дивизион штурмовых орудий и ещё несколько подразделений, начала глубокий обход наших позиций. Правда, здесь тоже не обошлось без приключений. Если на севере пыл немцев охладила огнемётная засада, то на востоке вместо деревни Кутьменево, где они планировали переночевать, обнаружилось только несколько сараев. После устройства Алабинского полигона в конце 30-х деревня были расселена, а карты немцы обновить не успели.
Не найдя ожидаемого ночлега, они заняли круговую оборону на господствующей высоте 210.8, и достаточно успешно смогли отразить ночную атаку стянутых туда немногочисленных подразделений генерала Ефремова. К утру 2 декабря для советского командования ситуация начала становиться из угрожающей почти катастрофической, так как если бы немцы вырвались глубже в тыл, то кроме одного полка НКВД на всём пространстве до Москвы других войск не было. Как пишет В. Мельников, в 5 километров к югу от их позиций, в Яковлевском, был штаб 33 Армии, но немцы отказались от "синицы в руках" ради ожидавшего далее на востоке "журавля" большого окружения.
В второй половине дня 2 декабря немцы без боя заняли Юшково и Бурцево. До Киевского шоссе оттуда было 2,5 километра, до Минского - 7. И если дорогу на юг успели перегородить несколько танков полковника Сафира, то на севере немцев ждал неприятный сюрприз в виде 20-го танкового полка, который генерал Говоров успел оперативно отправить на "перехват" немцев. В 17.00 начинаются жестокие бои за Юшково, в которых отличились как танкисты, так и батальон войск НКВД капитана Джаманкула Дженчураева. В истории 258-й пехотной дивизии написано, что советские войска до конца дня атаковали деревню 6 раз:
"Вскоре русские ворвались в деревню. В Юшково танки вели себя как хотели... Перебегая от одного дома к другому, солдаты пытались спрятаться от их огня, но нигде не могли найти спасения... В бой был брошен последний резерв штурмовых орудий, которым прямыми попаданиями удалось поджечь 2 тяжёлых вражеских танка Юшково, несмотря на огромные потери, осталось в наших руках"
Именно эти бои сыграли решающую роль в задержке немецких войск и спутали их планы. Понеся серьёзные потери и не имея резервов, немцы решают отступить. Здесь В. Мельников, опираясь на документы с обеих сторон, показывает, что никакого лихого штурма Юшково в начале 3 декабря, как это иногда освещается в советских источниках, не было. Ещё ночью немцы сняли посты и начали организованно отступать к Наро-Фоминску, а по наступавшим на деревню войскам стреляли стоявшие в километре от села орудия, оставленные в качестве арьергарда. Причём уйти боевой группе удалось в полном порядке, уведя с собой раненых и с минимальными потерями. На тактическом уровне немцы в очередной раз оказались на высоте, но как говорил один китаец, "тактика без стратегии — просто суета перед поражением". Через пару дней Красная Армия напомнила им об этой древней мудрости.
Вырвавшись на Наро-Фоминское шоссе к северу от города, немцы устремились в двух направлениях. Одна боевая группа стала продвигаться вдоль шоссе на Кубинку. Там ей сначала посчастливилось нарваться на несколько тяжёлых фугасов, в результате чего она потеряла несколько танков и командира батальона. Когда с подпорченным настроением группа подошла к Акулово, неудача улыбнулась им во второй раз в виде такого экзотического препятствия, как роты фугасных огнемётов в засаде. После этого день у немцев окончательно не задался, и хотя бои вокруг Акулово продолжались до 4 декабря, продвинуться дальше там они не смогли.
Второе направление было куда более опасным. Двигаясь по лесной дороге параллельно Киевскому шоссе, немецкая боевая группа, включавшая пехотный полк, дивизион штурмовых орудий и ещё несколько подразделений, начала глубокий обход наших позиций. Правда, здесь тоже не обошлось без приключений. Если на севере пыл немцев охладила огнемётная засада, то на востоке вместо деревни Кутьменево, где они планировали переночевать, обнаружилось только несколько сараев. После устройства Алабинского полигона в конце 30-х деревня были расселена, а карты немцы обновить не успели.
Не найдя ожидаемого ночлега, они заняли круговую оборону на господствующей высоте 210.8, и достаточно успешно смогли отразить ночную атаку стянутых туда немногочисленных подразделений генерала Ефремова. К утру 2 декабря для советского командования ситуация начала становиться из угрожающей почти катастрофической, так как если бы немцы вырвались глубже в тыл, то кроме одного полка НКВД на всём пространстве до Москвы других войск не было. Как пишет В. Мельников, в 5 километров к югу от их позиций, в Яковлевском, был штаб 33 Армии, но немцы отказались от "синицы в руках" ради ожидавшего далее на востоке "журавля" большого окружения.
В второй половине дня 2 декабря немцы без боя заняли Юшково и Бурцево. До Киевского шоссе оттуда было 2,5 километра, до Минского - 7. И если дорогу на юг успели перегородить несколько танков полковника Сафира, то на севере немцев ждал неприятный сюрприз в виде 20-го танкового полка, который генерал Говоров успел оперативно отправить на "перехват" немцев. В 17.00 начинаются жестокие бои за Юшково, в которых отличились как танкисты, так и батальон войск НКВД капитана Джаманкула Дженчураева. В истории 258-й пехотной дивизии написано, что советские войска до конца дня атаковали деревню 6 раз:
"Вскоре русские ворвались в деревню. В Юшково танки вели себя как хотели... Перебегая от одного дома к другому, солдаты пытались спрятаться от их огня, но нигде не могли найти спасения... В бой был брошен последний резерв штурмовых орудий, которым прямыми попаданиями удалось поджечь 2 тяжёлых вражеских танка Юшково, несмотря на огромные потери, осталось в наших руках"
Именно эти бои сыграли решающую роль в задержке немецких войск и спутали их планы. Понеся серьёзные потери и не имея резервов, немцы решают отступить. Здесь В. Мельников, опираясь на документы с обеих сторон, показывает, что никакого лихого штурма Юшково в начале 3 декабря, как это иногда освещается в советских источниках, не было. Ещё ночью немцы сняли посты и начали организованно отступать к Наро-Фоминску, а по наступавшим на деревню войскам стреляли стоявшие в километре от села орудия, оставленные в качестве арьергарда. Причём уйти боевой группе удалось в полном порядке, уведя с собой раненых и с минимальными потерями. На тактическом уровне немцы в очередной раз оказались на высоте, но как говорил один китаец, "тактика без стратегии — просто суета перед поражением". Через пару дней Красная Армия напомнила им об этой древней мудрости.
Мне очень хотелось написать всё одним постом, но и без того пришлось сильно порезать предыдущий текст, потому публикую отдельно. В нескольких десятках метров от мемориала солдатам 16-го пограничного полка НКВД, которые под командованием капитана Джаманкула Дженчураева яростно бились за Юшково, находится мост через реку Десну. За 83 года ландшафт немного изменился, но к счастью, складки местности и повороты дорог всё те же. На этом месте 4 декабря 1941 года была сделана знаменитая фотография корреспондента Ивана Шагина, коллаж с которой я прикрепил к посту. (На заднем плане видна северная часть деревни, за которую развернулись ожесточённые бои вечером 2 декабря 1941 года)
Авторская подпись её такова: "В числе красноармейцев, вступивших в отбитую у фашистов деревню Юшково, был красноармеец Михаил Коломейцев, бывший колхозник этой деревни. Как родного сына, встретила его колхозница Ксения Васильевна Федотова. Она рассказала ему о зверской расправе фашистов, учиненной над ее мужем, заместителем председателя колхоза, другом М. Коломейцева".
Надо сказать, что немцы проявили удивительную "работоспособность", учитывая бессонную ночь в боевых условиях. За неполный день пребывания в деревне, постоянно отражая атаки советских войск, они находили время искать и казнить неугодных им жителей. В книге В.М. Мельникова приводятся довольно обширные выдержки из воспоминаний немецких солдат, оккупировавших Юшково, но о казнях они скромно умалчивают, так же как и о "панцершоколаде", без которого дело явно не обошлось.
Несмотря на расправы и жестокий бой, некоторым жителям деревни удалось не только спастись, но и спасти раненых советских солдат. За этот подвиг три сестры Шинковы: Антонина, Александра и Пелагея получили медали "За отвагу". Текст награждения можно увидеть на "Памяти Народа", а фотографию сестёр и статью о них я нашёл только здесь.
Авторская подпись её такова: "В числе красноармейцев, вступивших в отбитую у фашистов деревню Юшково, был красноармеец Михаил Коломейцев, бывший колхозник этой деревни. Как родного сына, встретила его колхозница Ксения Васильевна Федотова. Она рассказала ему о зверской расправе фашистов, учиненной над ее мужем, заместителем председателя колхоза, другом М. Коломейцева".
Надо сказать, что немцы проявили удивительную "работоспособность", учитывая бессонную ночь в боевых условиях. За неполный день пребывания в деревне, постоянно отражая атаки советских войск, они находили время искать и казнить неугодных им жителей. В книге В.М. Мельникова приводятся довольно обширные выдержки из воспоминаний немецких солдат, оккупировавших Юшково, но о казнях они скромно умалчивают, так же как и о "панцершоколаде", без которого дело явно не обошлось.
Несмотря на расправы и жестокий бой, некоторым жителям деревни удалось не только спастись, но и спасти раненых советских солдат. За этот подвиг три сестры Шинковы: Антонина, Александра и Пелагея получили медали "За отвагу". Текст награждения можно увидеть на "Памяти Народа", а фотографию сестёр и статью о них я нашёл только здесь.