Вестник родимых болот

Слушаю разговор Михаила Леонтьева с Дмитрием Куликовым. Мирная такая беседа, обстоятельная. То да сё, что день грядущий нам готовит вместе с Трампом и всей его веселой гоп-компанией. Что предложат, что не предложат, на что мы согласныя, а на что пойтить не могём. Геополитика, в общем. Апокалипсис умеренный, без фанатизма. Ну, тут вдруг звучит обычная фраза: «Украины быть не должно».

Общее место сейчас. Не только говорящие головы об этом рассуждают, но и господа облеченные. Патрушев говорил, что после двадцать пятого Украины может на карте и не остаться. Лавров говорил о стране, «которая сейчас называется Украина». Пока, мол, называется, а там — посмотрим. 

Можно и старые предупреждения Верховного вспомнить. О потере государственности при плохом поведении. 

Ладно, хорошо. Однако же встает прежний вопрос: что при этом делать с украинцами? Кто-то погиб, кто-то уехал в Европу. Кто-то вернулся в родную гавань в полном смысле этого слова. 

А как же остальные? Мы же понимаем, что речь, вроде, идет о процессе мирном. О реабилитации. Рекультивации. О возвращении отпавшей части в общее лоно. «Вспомните, наконец, кто вы такие». 

Вспомнят ли? 

Мы до сих пор толком не понимаем, с чем имеем дело. Откуда вести отсчет. Кто-то скажет: десять лет безудержной пропаганды сделали это с миролюбивыми украинцами. Кто-то: тридцать лет промывки мозгов плюс учебники Сороса. 

Да? Куда деть Бандеру с Шухевичем? А Шептицкого? А Петлюру со Скоропадским? А Мазепу? Может, с Брестской унии надо начинать? 

Смотришь: крохотный сорняк торчит. Начинаешь копать — батюшки, корни-то по всему огороду!

Мы так легко решаем проблемы, когда их можно отложить. «Унесенные ветром»: об этом я подумаю завтра. Как-нибудь разберемся. 

Но пока мы их собираемся денацифицировать и возвращать в русский мир, они куда успешнее нас украинизируют. 

Украинствующие прямо здесь, у нас, создают родную себе атмосферу, в которой они себя так комфортно чувствуют. Вечной травли, скандала, мата-перемата, свары у пивного ларька. 

Ситуация в нашем информационном пространстве становится просто неприличной. Вы собираетесь управиться с миллионами скачущих, но не знаете, что делать с единицами беглых. Вы даже их фамилии произносить боитесь. Речь всё время «о ком-то там». Как у либералов, что ли? Вечный Гарри Поттер? Те, кого нельзя называть?

Они успешно провоцируют нашу и без того не особо эффективную информационную машину на постоянные эмоции. На срывы. Опускают наших медиа-персон на свой уровень, а уж на их уровне с ними никто не сравнится. 

Нельзя переукраинить украинца. У вас все равно есть ограничения. А у них нет. Никаких. 

Когда господин Соловьев произносит в эфире слово «пидарасы», он двигается по шкале. Дальше от Путина, ближе к Зеленскому. Соловьев — представитель канала с названием «Россия». Зачем он это делает? Монтян он так не перемонтянит. Зачем он назвал «подонками» людей, погибших на фронте? Они выполнили приказ. Свой долг они отдали. Зачем ещё и мертвых делить на своих и чужих?

Вот вам цитата из «Мелкого беса» Федора Сологуба:

—Плевать я на тебя хочу, — спокойно сказал Передонов. 
— Не проплюнешь! — кричала Варвара. 
— А вот и проплюну, — сказал Передонов. Встал и с тупым и равнодушным видом плюнул ей в лицо. 
— Свинья! — сказала Варвара довольно спокойно, словно плевок освежил ее. 

Типичная украинская атмосфера свободы и европейских ценностей. Плевки не смущают. Освежают. 

Эту картину мы наблюдали уже в украинском информационном пространстве при Януковиче до самого майдана. Ругань вечная, «а ты кто такой?», драки в студиях. Лепота. Ну а потом — суп с котом. 

Едет трамвай, места уступают, все вежливые, предупредительные. Да «извините», да «пожалуйста», «передайте на билетик», «выходите на следующей?»  Потом в вагон заходит один хам, и вот уже через остановку все потные, с прилипшими ко лбам волосиками, орут, визжат, поделились на фракции, сейчас друг другу начнут морды бить. Хотя надо было вызывать полицию. 

Но что делать, если вызываешь, а она не идет?

Вопрос.

www.group-telegram.com/sa/bolota_ru.com/504

5.1K viewsJan 17 at 15:36

Слушаю разговор Михаила Леонтьева с Дмитрием Куликовым. Мирная такая беседа, обстоятельная. То да сё, что день грядущий нам готовит вместе с Трампом и всей его веселой гоп-компанией. Что предложат, что не предложат, на что мы согласныя, а на что пойтить не могём. Геополитика, в общем. Апокалипсис умеренный, без фанатизма. Ну, тут вдруг звучит обычная фраза: «Украины быть не должно».

Общее место сейчас. Не только говорящие головы об этом рассуждают, но и господа облеченные. Патрушев говорил, что после двадцать пятого Украины может на карте и не остаться. Лавров говорил о стране, «которая сейчас называется Украина». Пока, мол, называется, а там — посмотрим. 

Можно и старые предупреждения Верховного вспомнить. О потере государственности при плохом поведении. 

Ладно, хорошо. Однако же встает прежний вопрос: что при этом делать с украинцами? Кто-то погиб, кто-то уехал в Европу. Кто-то вернулся в родную гавань в полном смысле этого слова. 

А как же остальные? Мы же понимаем, что речь, вроде, идет о процессе мирном. О реабилитации. Рекультивации. О возвращении отпавшей части в общее лоно. «Вспомните, наконец, кто вы такие». 

Вспомнят ли? 

Мы до сих пор толком не понимаем, с чем имеем дело. Откуда вести отсчет. Кто-то скажет: десять лет безудержной пропаганды сделали это с миролюбивыми украинцами. Кто-то: тридцать лет промывки мозгов плюс учебники Сороса. 

Да? Куда деть Бандеру с Шухевичем? А Шептицкого? А Петлюру со Скоропадским? А Мазепу? Может, с Брестской унии надо начинать? 

Смотришь: крохотный сорняк торчит. Начинаешь копать — батюшки, корни-то по всему огороду!

Мы так легко решаем проблемы, когда их можно отложить. «Унесенные ветром»: об этом я подумаю завтра. Как-нибудь разберемся. 

Но пока мы их собираемся денацифицировать и возвращать в русский мир, они куда успешнее нас украинизируют. 

Украинствующие прямо здесь, у нас, создают родную себе атмосферу, в которой они себя так комфортно чувствуют. Вечной травли, скандала, мата-перемата, свары у пивного ларька. 

Ситуация в нашем информационном пространстве становится просто неприличной. Вы собираетесь управиться с миллионами скачущих, но не знаете, что делать с единицами беглых. Вы даже их фамилии произносить боитесь. Речь всё время «о ком-то там». Как у либералов, что ли? Вечный Гарри Поттер? Те, кого нельзя называть?

Они успешно провоцируют нашу и без того не особо эффективную информационную машину на постоянные эмоции. На срывы. Опускают наших медиа-персон на свой уровень, а уж на их уровне с ними никто не сравнится. 

Нельзя переукраинить украинца. У вас все равно есть ограничения. А у них нет. Никаких. 

Когда господин Соловьев произносит в эфире слово «пидарасы», он двигается по шкале. Дальше от Путина, ближе к Зеленскому. Соловьев — представитель канала с названием «Россия». Зачем он это делает? Монтян он так не перемонтянит. Зачем он назвал «подонками» людей, погибших на фронте? Они выполнили приказ. Свой долг они отдали. Зачем ещё и мертвых делить на своих и чужих?

Вот вам цитата из «Мелкого беса» Федора Сологуба:

—Плевать я на тебя хочу, — спокойно сказал Передонов. 
— Не проплюнешь! — кричала Варвара. 
— А вот и проплюну, — сказал Передонов. Встал и с тупым и равнодушным видом плюнул ей в лицо. 
— Свинья! — сказала Варвара довольно спокойно, словно плевок освежил ее. 

Типичная украинская атмосфера свободы и европейских ценностей. Плевки не смущают. Освежают. 

Эту картину мы наблюдали уже в украинском информационном пространстве при Януковиче до самого майдана. Ругань вечная, «а ты кто такой?», драки в студиях. Лепота. Ну а потом — суп с котом. 

Едет трамвай, места уступают, все вежливые, предупредительные. Да «извините», да «пожалуйста», «передайте на билетик», «выходите на следующей?»  Потом в вагон заходит один хам, и вот уже через остановку все потные, с прилипшими ко лбам волосиками, орут, визжат, поделились на фракции, сейчас друг другу начнут морды бить. Хотя надо было вызывать полицию. 

Но что делать, если вызываешь, а она не идет?

Вопрос.

BY Вестник родимых болот