Благодаря киноленте «Список Шиндлера», снятой Стивеном Спилбергом, о немецком промышленнике, во время Холокоста спасшем около 1200 польских евреев, знают миллионы людей. А вот о подвиге русского врача Георгия Федоровича Синякова, который избавил от верной смерти в несколько раз больше людей, к огромному сожалению, мало кто знает.
В 1961 году одна из самых популярных газет СССР — «Литературная газета», напечатала статью о судьбе легендарной Анны Егоровой, военной летчицы, «летающей ведьмы», как звали ее немцы. В августе 1944 года самолет Анны был сбит под Варшавой и ее, обгоревшую, привезли в концлагерь польского города Кюстрин. Там, помимо пыток и допросов, ее ждала бы мучительная смерть от заражения крови: обширные раны никто и не думал обрабатывать. На счастье летчицы, она попала в руки лагерному врачу – хирургу, чье имя с благодарностью произносили не только пленные, но и охрана лагеря, и даже «чистокровные арийцы», управлявшие этим интернациональным адом.
Он был единственной надеждой на спасение для сотен узников концлагеря Кюстрин. «Всех пленных согнали в колонну, и, окруженная озверелыми конвоирами, немецкими овчарками, она потянулась по Кюстринскому лагерю. Меня несли на носилках, как носят покойников на кладбище, товарищи по беде. И вдруг слышу голос одного из несущих носилки: «Держись, сестренка! Доктор Синяков воскрешает из мертвых!..» — писала Егорова в воспоминаниях.
Георгий Фёдорович Синяков родился 6 апреля 1903 года в селе Петровское Воронежской губернии. В 25 лет он окончил медицинский факультет Воронежского университета и трудился врачом в больнице, день за днём оттачивая мастерство хирурга. Его призвали на фронт с первых же дней войны. Но долго повоевать ему не пришлось: 5 октября его госпиталь вместе с ранеными оказался в тылу у стремительно наступающих немцев. Он продолжал оказывать помощь раненым бойцам, несмотря на то, что немцы были уже в госпитале. Георгий Фёдорович отошёл от операционного стола только тогда, когда гитлеровцы под дулом автомата приказали ему бросить это «ненужное занятие». Врачу пришлось пройти несколько концлагерей, прежде чем он оказался в Кюстринском лагере для военнопленных в Польше.
Советские военнопленные стали поступать в лагерь в июле 1941 года. Для их содержания была отведена отдельная территория, огороженная в три ряда колючей проволокой. Заключённых других лагерных зон поддерживал посылками и медикаментами Красный Крест, советским военнопленным в этой помощи было отказано. Среди русских — смертность была самой высокой. Голод, обморожения, дистрофия, ранения, простуды. Выяснив, что Георгий Синяков – медик по профессии, немцы решили назначить его лагерным хирургом. Но перед этим фашисты решили устроить русскому врачу экзамен: он, голодный и босой, на глазах у экзаменаторов, пленных врачей из европейских государств, сделал резекцию желудка. У ассистентов Синякова дрожали руки, а он спокойно и чётко выполнял манипуляции. «Лучший хирург из СССР не стоит немецкого санитара» — с того дня в Кюстрине эта фашистская фраза стала неактуальной. Георгия Федоровича тут же перевели в ревир – лагерный лазарет, и назначили штатным хирургом. С тех пор он практически не отходил от операционного стола – больных и раненых было огромное количество.
Врачу полагался усиленный паек, да и доктора из других зон лагеря пытались подкармливать истощенного русского коллегу. Как-то югославы принесли ему банку молока и шпик, но он выменял на них у немецких охранников два ведра картошки для своих пациентов.
Благодаря киноленте «Список Шиндлера», снятой Стивеном Спилбергом, о немецком промышленнике, во время Холокоста спасшем около 1200 польских евреев, знают миллионы людей. А вот о подвиге русского врача Георгия Федоровича Синякова, который избавил от верной смерти в несколько раз больше людей, к огромному сожалению, мало кто знает.
В 1961 году одна из самых популярных газет СССР — «Литературная газета», напечатала статью о судьбе легендарной Анны Егоровой, военной летчицы, «летающей ведьмы», как звали ее немцы. В августе 1944 года самолет Анны был сбит под Варшавой и ее, обгоревшую, привезли в концлагерь польского города Кюстрин. Там, помимо пыток и допросов, ее ждала бы мучительная смерть от заражения крови: обширные раны никто и не думал обрабатывать. На счастье летчицы, она попала в руки лагерному врачу – хирургу, чье имя с благодарностью произносили не только пленные, но и охрана лагеря, и даже «чистокровные арийцы», управлявшие этим интернациональным адом.
Он был единственной надеждой на спасение для сотен узников концлагеря Кюстрин. «Всех пленных согнали в колонну, и, окруженная озверелыми конвоирами, немецкими овчарками, она потянулась по Кюстринскому лагерю. Меня несли на носилках, как носят покойников на кладбище, товарищи по беде. И вдруг слышу голос одного из несущих носилки: «Держись, сестренка! Доктор Синяков воскрешает из мертвых!..» — писала Егорова в воспоминаниях.
Георгий Фёдорович Синяков родился 6 апреля 1903 года в селе Петровское Воронежской губернии. В 25 лет он окончил медицинский факультет Воронежского университета и трудился врачом в больнице, день за днём оттачивая мастерство хирурга. Его призвали на фронт с первых же дней войны. Но долго повоевать ему не пришлось: 5 октября его госпиталь вместе с ранеными оказался в тылу у стремительно наступающих немцев. Он продолжал оказывать помощь раненым бойцам, несмотря на то, что немцы были уже в госпитале. Георгий Фёдорович отошёл от операционного стола только тогда, когда гитлеровцы под дулом автомата приказали ему бросить это «ненужное занятие». Врачу пришлось пройти несколько концлагерей, прежде чем он оказался в Кюстринском лагере для военнопленных в Польше.
Советские военнопленные стали поступать в лагерь в июле 1941 года. Для их содержания была отведена отдельная территория, огороженная в три ряда колючей проволокой. Заключённых других лагерных зон поддерживал посылками и медикаментами Красный Крест, советским военнопленным в этой помощи было отказано. Среди русских — смертность была самой высокой. Голод, обморожения, дистрофия, ранения, простуды. Выяснив, что Георгий Синяков – медик по профессии, немцы решили назначить его лагерным хирургом. Но перед этим фашисты решили устроить русскому врачу экзамен: он, голодный и босой, на глазах у экзаменаторов, пленных врачей из европейских государств, сделал резекцию желудка. У ассистентов Синякова дрожали руки, а он спокойно и чётко выполнял манипуляции. «Лучший хирург из СССР не стоит немецкого санитара» — с того дня в Кюстрине эта фашистская фраза стала неактуальной. Георгия Федоровича тут же перевели в ревир – лагерный лазарет, и назначили штатным хирургом. С тех пор он практически не отходил от операционного стола – больных и раненых было огромное количество.
Врачу полагался усиленный паек, да и доктора из других зон лагеря пытались подкармливать истощенного русского коллегу. Как-то югославы принесли ему банку молока и шпик, но он выменял на них у немецких охранников два ведра картошки для своих пациентов.
BY Z Рука Кремля 🇷🇺
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from sa
