Forwarded from Пристально от Black Square
ПЕРИОД ПОЛУРАСПАДА
Идея этого текста пришла мне в голову случайно: я листал страницу с журналами и зинами на сайте одного из главных книжных и понял, что не вижу ни одного бумажного издания, посвященного современной музыке. Думаю, это связано со стримингами, которые упразднили все: альбом выходит — и в ту же секунду становится доступным и слушателям, и критикам, которые публикуют тексты на следующий день, а иногда и в ту же ночь. В этой реальности печатные обзоры выглядят как рассылка с прогнозом погоды за прошлую неделю: может быть и любопытно, но уже все промокло. Профессиональная среда также читает авторские блоги, где часто и находит талантливых артистов.
В литературе существуют параллельные миры: с одной стороны — телеграм-критика, емкая и дерзкая, обращенная к читателям, а с другой — «толстые журналы», демонстрирующие удивительную способность к выживанию и привлекающие внимание людей из сообщества. В этом случае на руку играет обратная музыкальной темпоральность: да, приобретение книг упростилось, но это не сказалось на скорости чтения как читателей, так и критиков. При этом бумажные литературные журналы застряли в неком пространстве, где времени не существует как явления. О чем говорить, если некоторые из них до сих пор рассматривают рукописи исключительно в распечатанном виде и только по почте? Хотя «застряли» — оценочное суждение, поэтому скажу иначе: литературные бумажные журналы строго наследуют традициям, пережившим уже не один десяток критиков, читателей и писателей.
С художественной критикой все еще хуже: большинство авторов сидят в своих каналах и методично переписываются друг с другом на языке, похожем на инструкцию по сборке реактивного двигателя. Сторонний читатель — если он вообще сюда заглядывает — быстро отступает: не из-за лени, а потому что терминологический аппарат этих текстов работает как турникет — не пускает без карты. Почему-то вдруг оказалось, что говорить непонятно — это не высокомерие, а стиль. Исключением являются 2-3 автора; поэтому в этой среде критики безусловно есть, но об этом знают только они сами. Такая же ситуация и с бумажными журналами: они есть, но за пределами профессионального сообщества о них никто не говорит. Как сторонний читатель узнает о текущем художественном процессе? Правильно: из картинок, сторис и рилсов. Буквально то, о чем я писал в первой колонке «Следствие без причин». Процесс в чем-то схожий на литературный, но еще более герметичный и не замечающий непосвященных в тусовочку.
А вот в кинокритике происходит что-то странное... С одной стороны есть бессчетное количество авторских блогов, которые лично я читаю с непредвзятым интересом — будь то «Дефект Кулешова» или «павле», а с другой — свежие номера «Искусства кино» и «Сеанса» активно встречаются на полках и в вишлистах моих сверстников. Не говоря уже о том, что многие телеграм-авторы считают статью в бумажном издании важной репутационной вехой (несмотря на то, что тиражи едва сопоставимы с количеством подписчиков и просмотров авторских каналов). Но интересно другое: именно бумажная кинокритика сегодня переживает новый этап. Неслучайно статья Али Александровой о духоте российских киножурналов вызвала такое негодование — из семи описанных изданий четыре были абсолютно новыми.
Для меня особенно дороги самиздат «К!» и журнал «Синема Рутин», сделанные буквально студентами и энтузиастами. При этом их подход к производству едва ли можно назвать типичным для DIY-культуры: оба издания отличаются внимательной редактурой, современным дизайном и высоким уровнем верстки. Кроме того, что «К!», что «Синема Рутин» предлагают разные критические формы — запускают просветительские циклы встреч, ридинг группы, издательские программы и даже онлайн-кинотеатр. Молодая кинокритика стала зоной пересечения — между старым и новым, между бумажным и цифровым, между институцией и инициативой.
И сегодня важно обращать внимание на эти пересечения, ведь герметичность и непроницаемость едва ли положительные симптомы культуры, не так ли?
Даниил Бельцов для рубрики #критика
Идея этого текста пришла мне в голову случайно: я листал страницу с журналами и зинами на сайте одного из главных книжных и понял, что не вижу ни одного бумажного издания, посвященного современной музыке. Думаю, это связано со стримингами, которые упразднили все: альбом выходит — и в ту же секунду становится доступным и слушателям, и критикам, которые публикуют тексты на следующий день, а иногда и в ту же ночь. В этой реальности печатные обзоры выглядят как рассылка с прогнозом погоды за прошлую неделю: может быть и любопытно, но уже все промокло. Профессиональная среда также читает авторские блоги, где часто и находит талантливых артистов.
В литературе существуют параллельные миры: с одной стороны — телеграм-критика, емкая и дерзкая, обращенная к читателям, а с другой — «толстые журналы», демонстрирующие удивительную способность к выживанию и привлекающие внимание людей из сообщества. В этом случае на руку играет обратная музыкальной темпоральность: да, приобретение книг упростилось, но это не сказалось на скорости чтения как читателей, так и критиков. При этом бумажные литературные журналы застряли в неком пространстве, где времени не существует как явления. О чем говорить, если некоторые из них до сих пор рассматривают рукописи исключительно в распечатанном виде и только по почте? Хотя «застряли» — оценочное суждение, поэтому скажу иначе: литературные бумажные журналы строго наследуют традициям, пережившим уже не один десяток критиков, читателей и писателей.
С художественной критикой все еще хуже: большинство авторов сидят в своих каналах и методично переписываются друг с другом на языке, похожем на инструкцию по сборке реактивного двигателя. Сторонний читатель — если он вообще сюда заглядывает — быстро отступает: не из-за лени, а потому что терминологический аппарат этих текстов работает как турникет — не пускает без карты. Почему-то вдруг оказалось, что говорить непонятно — это не высокомерие, а стиль. Исключением являются 2-3 автора; поэтому в этой среде критики безусловно есть, но об этом знают только они сами. Такая же ситуация и с бумажными журналами: они есть, но за пределами профессионального сообщества о них никто не говорит. Как сторонний читатель узнает о текущем художественном процессе? Правильно: из картинок, сторис и рилсов. Буквально то, о чем я писал в первой колонке «Следствие без причин». Процесс в чем-то схожий на литературный, но еще более герметичный и не замечающий непосвященных в тусовочку.
А вот в кинокритике происходит что-то странное... С одной стороны есть бессчетное количество авторских блогов, которые лично я читаю с непредвзятым интересом — будь то «Дефект Кулешова» или «павле», а с другой — свежие номера «Искусства кино» и «Сеанса» активно встречаются на полках и в вишлистах моих сверстников. Не говоря уже о том, что многие телеграм-авторы считают статью в бумажном издании важной репутационной вехой (несмотря на то, что тиражи едва сопоставимы с количеством подписчиков и просмотров авторских каналов). Но интересно другое: именно бумажная кинокритика сегодня переживает новый этап. Неслучайно статья Али Александровой о духоте российских киножурналов вызвала такое негодование — из семи описанных изданий четыре были абсолютно новыми.
Для меня особенно дороги самиздат «К!» и журнал «Синема Рутин», сделанные буквально студентами и энтузиастами. При этом их подход к производству едва ли можно назвать типичным для DIY-культуры: оба издания отличаются внимательной редактурой, современным дизайном и высоким уровнем верстки. Кроме того, что «К!», что «Синема Рутин» предлагают разные критические формы — запускают просветительские циклы встреч, ридинг группы, издательские программы и даже онлайн-кинотеатр. Молодая кинокритика стала зоной пересечения — между старым и новым, между бумажным и цифровым, между институцией и инициативой.
И сегодня важно обращать внимание на эти пересечения, ведь герметичность и непроницаемость едва ли положительные симптомы культуры, не так ли?
Даниил Бельцов для рубрики #критика
Рыбак рыбака: зеркальный лабиринт внутри «Красных комнат» Паскаля Планте.
В психоаналитическом дискурсе цели искусства часто рассматриваются через компенсаторную функцию. Паскаль Планте берется пугать зрителя «Красными Комнатами», избегая при этом нарочитой визуализации самых страшных сцен. Зачем и как жанровая игра манипулирует зрительскими ожиданиями, размышляет Дина Ведерникова.
Ссылка на статью — https://cinemaroutine.com.ru/zerkalnyy-labirint-vnutri-krasnykh-komnat
В психоаналитическом дискурсе цели искусства часто рассматриваются через компенсаторную функцию. Паскаль Планте берется пугать зрителя «Красными Комнатами», избегая при этом нарочитой визуализации самых страшных сцен. Зачем и как жанровая игра манипулирует зрительскими ожиданиями, размышляет Дина Ведерникова.
Ссылка на статью — https://cinemaroutine.com.ru/zerkalnyy-labirint-vnutri-krasnykh-komnat
Синема Рутин
Рыбак рыбака: зеркальный лабиринт внутри «Красных комнат» Паскаля Планте
Фильм Андрея Ужики «The Beatles: О чем говорил Нью-Йорк» (2024) покажут в рамках международной программы фестиваля документального кино Beat Film Festival 2025. Великая британская группа в названии не должна вводить в заблуждение: история совсем не о ней, точнее — не только о ней. Оригинальное имя фильма Things We Said Today больше отражает суть происходящего на экране — коллажа, собранного из сотен часов любительских съемок и новостных репортажей, где главные герои — анимационные персонажи.
Один представляется сыном ведущего местной радиостанции и спешит в отель «Уорвик», где 13 августа 1965 года проходит пресс-конференция The Beatles. После он бесцельно бродит по городу, сочиняя поэтическую пасторальную историю про загадочную девушку в красивом платье айвового цвета, занятую ловлей бабочек. За день он посетит бедные кварталы Гарлема, съездит на солнечный пляж, а затем всю ночь проведет в ночном клубе, где танцуют твист, чтобы утром отправиться на рынок и отведать вкуснейший рыбный суп.
Вторая (цветная) часть фильма посвящена беззаботной девушке Джудит из винтажного пригорода, больше похожего на открытку. Вместе с подругами она в ожидании концерта The Beatles тоже скитается по городу, заглядывая на Всемирную Ярмарку, где можно подурачиться на аттракционах, попробовать бельгийские вафли, а потом проплыть на пароме до главного символа США (статуи Свободы). Постоянными спутниками героев становится радио, где звучат хиты и передачи 60-х, ведущие рассуждают о популярности «Ливерпульской четверки» (по их прогнозам, она скоро закончится), а также ТВ, на котором беспрестанно говорят и показывают беспорядки в Лос-Анджелесе, возникшие на фоне расовой сегрегации.
Андрей Ужика рассказывает не столько о музыке, сколько о конкретной эпохе, когда она создавалась. «Это особое ощущение — находиться в одной комнате с The Beatles. Как оказаться в эпицентре бури. <…> Все остальное — это мысленная репетиция жизни, которая никогда не начнется», — говорит главный герой. Закономерно, что и нарисованные персонажи иногда исчезают из кадра, уступая место самой жизни, свидетелями которой они, как и мы, оказываются лишь благодаря кино.
Еще возможно приобрести премьерные билеты на фильм «The Beatles: О чем говорил Нью-Йорк», а после показа состоится Q&A с режиссером Андреем Ужикой.
#рутинныезаметки #андрейсеров #beatfilmfestival
Один представляется сыном ведущего местной радиостанции и спешит в отель «Уорвик», где 13 августа 1965 года проходит пресс-конференция The Beatles. После он бесцельно бродит по городу, сочиняя поэтическую пасторальную историю про загадочную девушку в красивом платье айвового цвета, занятую ловлей бабочек. За день он посетит бедные кварталы Гарлема, съездит на солнечный пляж, а затем всю ночь проведет в ночном клубе, где танцуют твист, чтобы утром отправиться на рынок и отведать вкуснейший рыбный суп.
Вторая (цветная) часть фильма посвящена беззаботной девушке Джудит из винтажного пригорода, больше похожего на открытку. Вместе с подругами она в ожидании концерта The Beatles тоже скитается по городу, заглядывая на Всемирную Ярмарку, где можно подурачиться на аттракционах, попробовать бельгийские вафли, а потом проплыть на пароме до главного символа США (статуи Свободы). Постоянными спутниками героев становится радио, где звучат хиты и передачи 60-х, ведущие рассуждают о популярности «Ливерпульской четверки» (по их прогнозам, она скоро закончится), а также ТВ, на котором беспрестанно говорят и показывают беспорядки в Лос-Анджелесе, возникшие на фоне расовой сегрегации.
Андрей Ужика рассказывает не столько о музыке, сколько о конкретной эпохе, когда она создавалась. «Это особое ощущение — находиться в одной комнате с The Beatles. Как оказаться в эпицентре бури. <…> Все остальное — это мысленная репетиция жизни, которая никогда не начнется», — говорит главный герой. Закономерно, что и нарисованные персонажи иногда исчезают из кадра, уступая место самой жизни, свидетелями которой они, как и мы, оказываются лишь благодаря кино.
Еще возможно приобрести премьерные билеты на фильм «The Beatles: О чем говорил Нью-Йорк», а после показа состоится Q&A с режиссером Андреем Ужикой.
#рутинныезаметки #андрейсеров #beatfilmfestival
Премьера в камерном онлайн-кинотеатре «Наш экран»!
У Кати и ее мамы необычные взаимоотношения. Уход отца из семьи стал для них испытанием, Катя - сложный подросток, ворующий сигареты, ее мама - потерянная женщина, которая совсем перестала разговаривать. В Новогоднюю ночь Катя решает прекратить мамины страдания, вытаскивая ее из дома.
Ссылка на фильм — https://cinemaroutine.com.ru/god_sobaki
#нашэкран
У Кати и ее мамы необычные взаимоотношения. Уход отца из семьи стал для них испытанием, Катя - сложный подросток, ворующий сигареты, ее мама - потерянная женщина, которая совсем перестала разговаривать. В Новогоднюю ночь Катя решает прекратить мамины страдания, вытаскивая ее из дома.
Ссылка на фильм — https://cinemaroutine.com.ru/god_sobaki
#нашэкран
Документальный фильм «Цепные реакции» (2024) Александра О. Филиппа — не просто рефлексия по поводу культовости «Техасской резни бензопилой» (1974), а попытка прожить знакомство с ней заново, сквозь призму личных травм, культурных следов и визуальной памяти. О. Филипп, уже знакомый постоянной аудитории Beat Film Festival по фильму «Линч/Oz» (2022), вновь доказал свою способность исследовать, как одно культовое произведение способно запустить цепную реакцию: с одной стороны — травматическое, а с другой — вдохновляющее начало пути. Если в «Линч/Oz» режиссер анализировал параллели между сюрреалистической вселенной Дэвида Линча и фольклорной утопией «Волшебника страны Оз», то в «Цепных реакциях» такой же подход используется для «Резни» — не анализируя саму жертву, а фокусируясь на том, что остается после катастрофы. Филипп собирает впечатления пяти совершенно разных героев — от Стивена Кинга до Такаси Миике — и превращает их воспоминания в мозаичную структуру, в которой ужасы прошлого отражаются во внутреннем мире.
Фильм умело балансирует между киноведением, эссеистикой и личной исповедью, не теряя темпа и не скатываясь в банальный фан-сервис. Здесь обсуждают не столько «Резню», сколько ее эффект: на психику, на восприятие реальности, на культуру. Такой подход делает «Цепные реакции» уникальным кинокритическим опытом: он честен в своих пристрастиях, не боится парадоксов и допускает, что ужас может быть не просто пугающим, но и родным. Когда в финале Кожаное лицо вновь размахивает бензопилой на фоне рассвета, нам остается только смириться с кошмаром, заразившим человечество. Кошмар поселился в семейке-каннибалов, гротескных наследниках первых американских пионеров, и усилился в хиппи-революционерах, безжалостно стирающих старые устои. Безумие принимает новые формы, но узнать его несложно — оно пугающе отражает нашу собственную тьму.
#рутинныезаметки #наягусева #beatfilmfestival
Фильм умело балансирует между киноведением, эссеистикой и личной исповедью, не теряя темпа и не скатываясь в банальный фан-сервис. Здесь обсуждают не столько «Резню», сколько ее эффект: на психику, на восприятие реальности, на культуру. Такой подход делает «Цепные реакции» уникальным кинокритическим опытом: он честен в своих пристрастиях, не боится парадоксов и допускает, что ужас может быть не просто пугающим, но и родным. Когда в финале Кожаное лицо вновь размахивает бензопилой на фоне рассвета, нам остается только смириться с кошмаром, заразившим человечество. Кошмар поселился в семейке-каннибалов, гротескных наследниках первых американских пионеров, и усилился в хиппи-революционерах, безжалостно стирающих старые устои. Безумие принимает новые формы, но узнать его несложно — оно пугающе отражает нашу собственную тьму.
#рутинныезаметки #наягусева #beatfilmfestival