Жюльет Бинош жарит ломтики бекона, ловко орудует ножом и владеет рецептом волшебного супа, а Бенуа Мажимель громко дышит и томно курит трубку – это всё вроде бы по работе, но на самом деле, конечно, по любви.
Мир может несколько раз перевернуться (это показано камерой), а может стереть следы твоего существования, но все рецепты останутся в голове сердце. Ох уж эта французская кухня из спаржи, пота и любви. Много классных подробностей о трапезных ритуалах девятнадцатого века, и вычурно-театральная интонация фильма тут очень в тему, но когда появляются всякие заморские принцы, герои явно чувствуют себя не в своей тарелке.
Фильм красивый настолько, что мог бы быть рекламным аперитивом к новой выставке натюрмортов в Пушкинском: тут и строгие букеты, и мягкий свет, и потрескивающий звук свечей, а некоторые эпизоды с едой просто эротически заряжены.
Герои редко остаются в кадре совсем одни, обычно их окружают всякие штучки: кастрюли, фартуки, запечённая рыба, картины. Им довольно неплохо живётся, хотя их мир богат и сложен: в нём возможность разделить ужин звучит как самое нежное признание, а прежде чем прошептать «люблю», нужно убедиться, что тебе откроют дверь в спальню.
Съёмка просто завораживающая: местами приятно старомодная, местами живая и страстная, а в финале ещё и по-сердечному обнадёживающая. Хотела бы написать подробнее, но тогда будет спойлер – главное, что, несмотря ни на что, герои из тёмных коридоров, пропитавшихся запахом потофё, всё-таки выходят на светлую улицу.
Жюльет Бинош жарит ломтики бекона, ловко орудует ножом и владеет рецептом волшебного супа, а Бенуа Мажимель громко дышит и томно курит трубку – это всё вроде бы по работе, но на самом деле, конечно, по любви.
Мир может несколько раз перевернуться (это показано камерой), а может стереть следы твоего существования, но все рецепты останутся в голове сердце. Ох уж эта французская кухня из спаржи, пота и любви. Много классных подробностей о трапезных ритуалах девятнадцатого века, и вычурно-театральная интонация фильма тут очень в тему, но когда появляются всякие заморские принцы, герои явно чувствуют себя не в своей тарелке.
Фильм красивый настолько, что мог бы быть рекламным аперитивом к новой выставке натюрмортов в Пушкинском: тут и строгие букеты, и мягкий свет, и потрескивающий звук свечей, а некоторые эпизоды с едой просто эротически заряжены.
Герои редко остаются в кадре совсем одни, обычно их окружают всякие штучки: кастрюли, фартуки, запечённая рыба, картины. Им довольно неплохо живётся, хотя их мир богат и сложен: в нём возможность разделить ужин звучит как самое нежное признание, а прежде чем прошептать «люблю», нужно убедиться, что тебе откроют дверь в спальню.
Съёмка просто завораживающая: местами приятно старомодная, местами живая и страстная, а в финале ещё и по-сердечному обнадёживающая. Хотела бы написать подробнее, но тогда будет спойлер – главное, что, несмотря ни на что, герои из тёмных коридоров, пропитавшихся запахом потофё, всё-таки выходят на светлую улицу.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from sa
