«Желтый двор»

​Об итальянском монахе, ставшем китайским придворным живописцем.

В 1715 г., когда молодой Кастильоне прибыл в Запретный город, императору Канси было за шестьдесят, но он тепло принял нового художника, был терпелив с молодым человеком, говорил с ним медленно и сделал комплимент его владению китайским языком. 

В источниках существуют разноречивые свидетельства о том, что именно император попросил молодого Кастильоне нарисовать прямо во время аудиенции: собаку или птицу. Скорее всего, изображение собаки художник принес с собой, как домашнее задание, а птицу нарисовал с натуры прямо на месте. 

Со своей стороны Кастильоне делал все возможное, чтобы соответствовать высочайшим ожиданиям и тщательно следовал наставлениям Маттео Риччи о необходимости воспринять китайский способ жизни. Кастильоне «нырнул» в язык сразу по прибытии в Китай и даже принял китайское имя, под которым и прославился, назвав себя Лан Шинином. 

Задача была весьма непростая, но от того, насколько успешно Кастильоне мог с ней справиться, зависели успех его продвижения при дворе. Современник Кастильоне, отец де Вентавон, замечал: «Европейский художник встречается с самого начала с большим количеством трудностей. Он должен во многом подавить свой вкус и идеи, чтобы адаптироваться к вкусу и идеям этой страны... Избежать этого невозможно. Как бы он ни был умел, в определенных отношениях ему снова придется стать подмастерьем. Здесь не хотят, чтобы на картинах были тени, и почти все картины делаются акварелью, лишь очень малое количество пишется маслом».

Когда Кастильоне собирался в Китай, он был хотя и молодым, но довольно известным мастером, вследствие чего и был рекомендован китайским иезуитам как подходящий кандидат в ответ на запрос императора, потребовавшего прислать ему художника, «умеющего перспективу». Будущий Лан Шинин свободно владел техникой масляной живописи, линейной перспективой и приемами кьяроскуро, накопленными к тому времени в Европе, где вразрез со вкусами китайцев, вроде У Ли, живописцы стремились при помощи света и тени подчеркнуть объем предметов. 

Ранний стиль Кастильоне, его работы в Милане и Коимбре, были исполнены цвета и роскоши, полны чувства. Почти ничто из того, что он умел делать, не пригодилось ему в последующие пятьдесят с лишним лет работы в Китае: задачей художественного выживания стала для него и коллег задача отставить в сторону все прежние умения и вступить на китайский путь. Таким образом, прибыв ко двору в Пекине, Кастильоне занялся полной перенастройкой своего художнического аппарата – став Лан Шинином, он поначалу вернулся в статус подмастерья.

↓ ↓ ↓

www.group-telegram.com/sa/dvorbooks.com/234

2.4K viewsedited  Aug 12, 2024 at 11:31

​Об итальянском монахе, ставшем китайским придворным живописцем.

В 1715 г., когда молодой Кастильоне прибыл в Запретный город, императору Канси было за шестьдесят, но он тепло принял нового художника, был терпелив с молодым человеком, говорил с ним медленно и сделал комплимент его владению китайским языком. 

В источниках существуют разноречивые свидетельства о том, что именно император попросил молодого Кастильоне нарисовать прямо во время аудиенции: собаку или птицу. Скорее всего, изображение собаки художник принес с собой, как домашнее задание, а птицу нарисовал с натуры прямо на месте. 

Со своей стороны Кастильоне делал все возможное, чтобы соответствовать высочайшим ожиданиям и тщательно следовал наставлениям Маттео Риччи о необходимости воспринять китайский способ жизни. Кастильоне «нырнул» в язык сразу по прибытии в Китай и даже принял китайское имя, под которым и прославился, назвав себя Лан Шинином. 

Задача была весьма непростая, но от того, насколько успешно Кастильоне мог с ней справиться, зависели успех его продвижения при дворе. Современник Кастильоне, отец де Вентавон, замечал: «Европейский художник встречается с самого начала с большим количеством трудностей. Он должен во многом подавить свой вкус и идеи, чтобы адаптироваться к вкусу и идеям этой страны... Избежать этого невозможно. Как бы он ни был умел, в определенных отношениях ему снова придется стать подмастерьем. Здесь не хотят, чтобы на картинах были тени, и почти все картины делаются акварелью, лишь очень малое количество пишется маслом».

Когда Кастильоне собирался в Китай, он был хотя и молодым, но довольно известным мастером, вследствие чего и был рекомендован китайским иезуитам как подходящий кандидат в ответ на запрос императора, потребовавшего прислать ему художника, «умеющего перспективу». Будущий Лан Шинин свободно владел техникой масляной живописи, линейной перспективой и приемами кьяроскуро, накопленными к тому времени в Европе, где вразрез со вкусами китайцев, вроде У Ли, живописцы стремились при помощи света и тени подчеркнуть объем предметов. 

Ранний стиль Кастильоне, его работы в Милане и Коимбре, были исполнены цвета и роскоши, полны чувства. Почти ничто из того, что он умел делать, не пригодилось ему в последующие пятьдесят с лишним лет работы в Китае: задачей художественного выживания стала для него и коллег задача отставить в сторону все прежние умения и вступить на китайский путь. Таким образом, прибыв ко двору в Пекине, Кастильоне занялся полной перенастройкой своего художнического аппарата – став Лан Шинином, он поначалу вернулся в статус подмастерья.

↓ ↓ ↓

BY «Желтый двор»