Можете себе представить, чтобы почти полсотни ученых-экономистов о чем-то сумели договориться? А прецедент есть, еще в 2019 году 47 именитых экономистов публично (!) написали, почему углеродные налоги – благо. Все это случилось в США. Не думаю, что их национальная принадлежность облегчила компромисс, но вот страновыми интересами они наверняка руководствовались (и даже там потом был какой-то соответствующий законопроект, поддержанный представителями обеих партий).
Объясню своими словами. Цена на углерод, углеродный налог и прочие регуляторные методы, ухудшающие положение экономических агентов и заставляющие их компенсировать приносимый климату вред, – это не заговор, а рутинный экономический механизм «интернализации экстерналий», включения их в расчет.
В большинстве стран мира рыночная экономика, где и предприятия, и индивидуальные игроки понимают ценовые рыночные сигналы. Если выгоднее загрязнять, бизнес будет загрязнять, максимизируя свою прибыль. Если это становится дорого из-за экологических платежей (или дорого производить товары в одноразовой пластиковой упаковке из-за РОП, или приходится снижать углеродный след своей продукции и хотя бы применять меры энергоэффективности из-за этого нового углеродного регулирования) – то вот оно, принуждение к тому, чтобы ради своей личной прибыли не портить жизнь остальным (потеплением планеты, грязной рекой или воздухом, неутилизируемым пластиком). А других сигналов рыночные агенты не понимают, «общее благо» на хлеб не намажешь.
Посмотрим, что экономисты и политики в этой двухпартийной стране будут делать в 2025. И хотя наши общечеловеческие успехи не особо вдохновляют, но развидеть их манифест 2019 года мы уже не сможем.
Можете себе представить, чтобы почти полсотни ученых-экономистов о чем-то сумели договориться? А прецедент есть, еще в 2019 году 47 именитых экономистов публично (!) написали, почему углеродные налоги – благо. Все это случилось в США. Не думаю, что их национальная принадлежность облегчила компромисс, но вот страновыми интересами они наверняка руководствовались (и даже там потом был какой-то соответствующий законопроект, поддержанный представителями обеих партий).
Объясню своими словами. Цена на углерод, углеродный налог и прочие регуляторные методы, ухудшающие положение экономических агентов и заставляющие их компенсировать приносимый климату вред, – это не заговор, а рутинный экономический механизм «интернализации экстерналий», включения их в расчет.
В большинстве стран мира рыночная экономика, где и предприятия, и индивидуальные игроки понимают ценовые рыночные сигналы. Если выгоднее загрязнять, бизнес будет загрязнять, максимизируя свою прибыль. Если это становится дорого из-за экологических платежей (или дорого производить товары в одноразовой пластиковой упаковке из-за РОП, или приходится снижать углеродный след своей продукции и хотя бы применять меры энергоэффективности из-за этого нового углеродного регулирования) – то вот оно, принуждение к тому, чтобы ради своей личной прибыли не портить жизнь остальным (потеплением планеты, грязной рекой или воздухом, неутилизируемым пластиком). А других сигналов рыночные агенты не понимают, «общее благо» на хлеб не намажешь.
Посмотрим, что экономисты и политики в этой двухпартийной стране будут делать в 2025. И хотя наши общечеловеческие успехи не особо вдохновляют, но развидеть их манифест 2019 года мы уже не сможем.
These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from sa
