Оксана Васякина написала, безусловно, книгу года. Даже если ей не дадут «Большую книгу», «НОС» или что там у нас дают «книгам года».
Это идеальный автофикшн, и нет для него темы богаче, чем смерть близкого, тем более смерть мамы.
Васякина везет урну с прахом из Волжского в Усть-Илимск, не только вспоминая детство, взросление, историю семьи, но пытаясь осмыслить свои отношения с временем и расстояниями, с женщинами и мужчинами, со своим телом и своими стихами. Интонация «Раны» удивительная и очень живая, может показаться, что это попытка сдерживать крик, но это здоровое спокойствие, а не нарочитое; сразу хочется уметь думать и писать так же.
«Та смерть, о которой теперь я пишу, — это не физическая смерть, не остановка сердца, но пространство утраты и завороженность этим пространством».
Мы не раз пересекались с Оксаной в Новосибирске, но с авторкой этой книги я, кажется, совсем не знаком — и не уверен, что хотел бы личного знакомства. Но за знакомство с «Раной» я ей благодарен, это на самом деле книга года.
Оксана Васякина написала, безусловно, книгу года. Даже если ей не дадут «Большую книгу», «НОС» или что там у нас дают «книгам года».
Это идеальный автофикшн, и нет для него темы богаче, чем смерть близкого, тем более смерть мамы.
Васякина везет урну с прахом из Волжского в Усть-Илимск, не только вспоминая детство, взросление, историю семьи, но пытаясь осмыслить свои отношения с временем и расстояниями, с женщинами и мужчинами, со своим телом и своими стихами. Интонация «Раны» удивительная и очень живая, может показаться, что это попытка сдерживать крик, но это здоровое спокойствие, а не нарочитое; сразу хочется уметь думать и писать так же.
«Та смерть, о которой теперь я пишу, — это не физическая смерть, не остановка сердца, но пространство утраты и завороженность этим пространством».
Мы не раз пересекались с Оксаной в Новосибирске, но с авторкой этой книги я, кажется, совсем не знаком — и не уверен, что хотел бы личного знакомства. Но за знакомство с «Раной» я ей благодарен, это на самом деле книга года.
On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more.
from sa
