Научные журналисты Шанкар Ведантам и Билл Меслер (его роль не вполне ясна: большую часть книжки соавтор якает) в «Иллюзии правды» подробно и увлекательно рассуждают о том, почему люди так любят обманывать и обманываться. Без нейронауки, психологии и культурологии, конечно, не обходится, но книга при этом не кажется «еще одной из» и по правде захватывает. От религии, политики и рекламы (эффект плацебо встречается не только в медицине, но и в маркетинге) до повседневной жизни, будь то вранье детям про Санту или необходимость улыбаться соседям, не говоря уже о так называемой любви, — «иногда самообман вполне целесообразен: он позволяет нам добиваться важных социальных, психологических и биологических результатов. Приверженность ложным убеждениям — не всегда признак идиотизма, патологии или злодейства». У этого сборника занятных фактов и историй (главная — о безумном мошенничестве с письмами из Церкви Любви), изложенных с гладуэлловской лихостью, должна быть толстая мораль, но ждать ее — тоже самообман, не ждите.
Научные журналисты Шанкар Ведантам и Билл Меслер (его роль не вполне ясна: большую часть книжки соавтор якает) в «Иллюзии правды» подробно и увлекательно рассуждают о том, почему люди так любят обманывать и обманываться. Без нейронауки, психологии и культурологии, конечно, не обходится, но книга при этом не кажется «еще одной из» и по правде захватывает. От религии, политики и рекламы (эффект плацебо встречается не только в медицине, но и в маркетинге) до повседневной жизни, будь то вранье детям про Санту или необходимость улыбаться соседям, не говоря уже о так называемой любви, — «иногда самообман вполне целесообразен: он позволяет нам добиваться важных социальных, психологических и биологических результатов. Приверженность ложным убеждениям — не всегда признак идиотизма, патологии или злодейства». У этого сборника занятных фактов и историй (главная — о безумном мошенничестве с письмами из Церкви Любви), изложенных с гладуэлловской лихостью, должна быть толстая мораль, но ждать ее — тоже самообман, не ждите.
Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted.
from sa
