Наивная политология

(часть 3)

Часть 4

Как ни парадоксально это прозвучит, все эти выходки на грани и за гранью богохульства были для Петра религиозно окрашенным и мотивированным действием, проявлением благочестия и даже морализма. Ключевое слово здесь - «ханжество», самый страшный порок в глазах царя, преодоление которого было актом духовного очищения. Для Петра, в отрочестве и юности насмотревшегося на «старомосковское благолепие», бывшего свидетелем как невежества и интриганства придворного духовенства, так и грозных стрелецких бунтов "за старую веру", ханжество было матерью всех грехов. В записках «О блаженствах против ханжей и лицемеров» царь собственноручно делает глубокий анализ метафизической природы религиозного фарисейства:

«[Вопрос] Описав все грехи против заповедей, один токмо нахожу грех лицемерия и ханжества, не обретающийся между прочих вышеописанных, что зело удивительно, - для чего? [Ответ] Того ради, понеже заповеди суть разны и преступлении разны - против каждой; сей же грех все вышеописанные в себе содержит... Против первой грех есть атеистство, которой в ханжах есть фундаментом, ибо первое их дело - сказывать видения, повеления от Бога и чудеса все вымышленные, которых не бывало; и когда сами оное вымыслили, то ведают уже, что не Бог то делал, но они - какая ж вера в оных? А когда оной нет, то суть истинные атеисты».

Таким образом, борьба с ханжеством - в том числе и гиперадекватными методами - становилась для Петра в прямом смысле борьбой за веру, против атеизма, который в глазах царя был не просто состоянием, угрожающим благу государства, но и восстанием против Того, Кто - как твёрдо и практически знал император-воин - подаёт победу. Не случайно «Артикул воинский» от 26 апреля 1715 года открывался главой «О страхе Божием», первая статья которой грозно утверждала:

«...И понеже всякое благословение, победа и благополучие от Единого Бога Всемогущего, яко от Истиннаго Начала всего блага и Победодавца происходит, и Оному токмо молитися и на Него надежду полагати надлежит... того ради через сие все идолопоклонство, чародейство, чернокнижество наикрепчайшее запрещается, и таким образом, что никоторое из оных отнюдь нигде ни в лагере и нигде инде не будет допущено и терпимо. И ежели кто из воинских людей найдётся идолопоклонник, чернокнижец, ружья заговоритель, суеверный и богохульный чародей: оный по состоянию дела в жестоком заключении, в железах, гоняем шпицрутен наказан или весьма сожжён имеет быть».

www.group-telegram.com/sa/greyshemes.com/4846

1.1K viewsedited  Oct 11, 2023 at 06:06

(часть 3)

Часть 4

Как ни парадоксально это прозвучит, все эти выходки на грани и за гранью богохульства были для Петра религиозно окрашенным и мотивированным действием, проявлением благочестия и даже морализма. Ключевое слово здесь - «ханжество», самый страшный порок в глазах царя, преодоление которого было актом духовного очищения. Для Петра, в отрочестве и юности насмотревшегося на «старомосковское благолепие», бывшего свидетелем как невежества и интриганства придворного духовенства, так и грозных стрелецких бунтов "за старую веру", ханжество было матерью всех грехов. В записках «О блаженствах против ханжей и лицемеров» царь собственноручно делает глубокий анализ метафизической природы религиозного фарисейства:

«[Вопрос] Описав все грехи против заповедей, один токмо нахожу грех лицемерия и ханжества, не обретающийся между прочих вышеописанных, что зело удивительно, - для чего? [Ответ] Того ради, понеже заповеди суть разны и преступлении разны - против каждой; сей же грех все вышеописанные в себе содержит... Против первой грех есть атеистство, которой в ханжах есть фундаментом, ибо первое их дело - сказывать видения, повеления от Бога и чудеса все вымышленные, которых не бывало; и когда сами оное вымыслили, то ведают уже, что не Бог то делал, но они - какая ж вера в оных? А когда оной нет, то суть истинные атеисты».

Таким образом, борьба с ханжеством - в том числе и гиперадекватными методами - становилась для Петра в прямом смысле борьбой за веру, против атеизма, который в глазах царя был не просто состоянием, угрожающим благу государства, но и восстанием против Того, Кто - как твёрдо и практически знал император-воин - подаёт победу. Не случайно «Артикул воинский» от 26 апреля 1715 года открывался главой «О страхе Божием», первая статья которой грозно утверждала:

«...И понеже всякое благословение, победа и благополучие от Единого Бога Всемогущего, яко от Истиннаго Начала всего блага и Победодавца происходит, и Оному токмо молитися и на Него надежду полагати надлежит... того ради через сие все идолопоклонство, чародейство, чернокнижество наикрепчайшее запрещается, и таким образом, что никоторое из оных отнюдь нигде ни в лагере и нигде инде не будет допущено и терпимо. И ежели кто из воинских людей найдётся идолопоклонник, чернокнижец, ружья заговоритель, суеверный и богохульный чародей: оный по состоянию дела в жестоком заключении, в железах, гоняем шпицрутен наказан или весьма сожжён имеет быть».

BY Наивная политология