Размещаемся с Полиной в самолете, наши места - у иллюминатора и посередине. Чуть позже подходит мужчина, который должен был стать нашим попутчиком. Бегло осмотрев нас, не сел. Через какое-то время, уже перед взлетом, к нему подошла стюардесса и очень вежливо предложила подыскать любое свободное место. У меня промелькнула мысль, что мужчина, видимо, какой-то важный - раз с ним так любезничают, или в 7S со всеми так, в отличие от «Победы», которая предпочитала бесконечно скандалить, но никогда никого не пересаживать, даже если от этого зависела судьба влюбленных.

В общем, попутчик ушел и я радостно перекладываю свою тяжелую сумку на пустое кресло и говорю: «Как хорошо, что он ушел!». Полина отрывает взгляд от вида за иллюминатором и говорит: «Мама! Ты же мне все время говоришь, что надо любить ближних и дальних! А сама…» Я начинаю смеяться и отвечаю: «Полина, ну, люблю я ближнего, просто так нам будет свободнее, не надо будет никого тревожить, чтобы встать и выйти…».
Полину это не убедило, тогда я уже громко говорю: «Ну хочешь, я позову его обратно и скажу, как мы ему рады?!». Но тут самолет начал взлетать и мы отвлеклись на более важные вещи - память о страхе смертном.