Однажды в интервью Иосиф Бродский сказал: «Летать — это моя сверхидея. Я даже брал уроки пилотирования». И все — никаких подробностей. Никто из исследователей за эту ниточку не потянул.
Я начал думать: чтобы найти, где Бродский прячет свой самолет, достаточно внимательно прочесть его стихотворение «Осенний крик ястреба». Начать с того, что Бродский в нем профессионально описывает восходящие воздушные потоки.
Северо-западный ветер его поднимает над сизой, лиловой, пунцовой, алой долиной Коннектикута…
Мы видим удаляющуюся землю глазами ястреба: как будто взлетаем на самолете над зелеными полями, расчерченными на квадраты.
Вообще-то «Осенний крик ястреба» — о поэтах, о том, как можно высоко взлететь и как одиноко бывает наверху. Но я просил моих коллег-продюсеров искать в нем не поэтику, а картографию:
— Считайте, что «Ястреб» — это план местности. Найдем поля, над которыми летит этот ястреб, узнаем, где Бродский пилотировал самолет.
И они нашли. Я мог бы и сам догадаться. Это и была та самая долина Коннектикута. Вид сверху. Скоро я сяду в шаткий заплатанный самолет авиатора Бродского и поднимусь над этой сизой, лиловой, пунцовой, алой (какой она и бывает на закате) землей.
А потом приземлюсь со всеми описанными оттенками на лице.
Однажды в интервью Иосиф Бродский сказал: «Летать — это моя сверхидея. Я даже брал уроки пилотирования». И все — никаких подробностей. Никто из исследователей за эту ниточку не потянул.
Я начал думать: чтобы найти, где Бродский прячет свой самолет, достаточно внимательно прочесть его стихотворение «Осенний крик ястреба». Начать с того, что Бродский в нем профессионально описывает восходящие воздушные потоки.
Северо-западный ветер его поднимает над сизой, лиловой, пунцовой, алой долиной Коннектикута…
Мы видим удаляющуюся землю глазами ястреба: как будто взлетаем на самолете над зелеными полями, расчерченными на квадраты.
Вообще-то «Осенний крик ястреба» — о поэтах, о том, как можно высоко взлететь и как одиноко бывает наверху. Но я просил моих коллег-продюсеров искать в нем не поэтику, а картографию:
— Считайте, что «Ястреб» — это план местности. Найдем поля, над которыми летит этот ястреб, узнаем, где Бродский пилотировал самолет.
И они нашли. Я мог бы и сам догадаться. Это и была та самая долина Коннектикута. Вид сверху. Скоро я сяду в шаткий заплатанный самолет авиатора Бродского и поднимусь над этой сизой, лиловой, пунцовой, алой (какой она и бывает на закате) землей.
А потом приземлюсь со всеми описанными оттенками на лице.
BY Продюсер Kartoz
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals.
from sa
