История о девочке, которая оказывается в очень неприятных обстоятельствах. 1939 год, нацисткая Германия, Лизель остаётся без семьи(ну как остаётся, почитайте, и офигейте) и попадает к приемным родителям. А потом начинается война.
В этой книге пока меня удивили 4 вещи:
🟢Автор — из Австралии. Его страна не ассоциируется со второй мировой, но мама Зусака росла в Германии как раз в те годы
🟢Книга практически современная, написана в 2005 году
🟢Рассказ ведется от лица смерти. Героя, у которого во время войны немало работы
🟢Стиль немного напоминает Бакмана, и это приятное для меня открытие
Знаю, что многие из вас не читают книги о войне. Но, кажется, я нашла ту, которую точно стоит 😒
История о девочке, которая оказывается в очень неприятных обстоятельствах. 1939 год, нацисткая Германия, Лизель остаётся без семьи(ну как остаётся, почитайте, и офигейте) и попадает к приемным родителям. А потом начинается война.
В этой книге пока меня удивили 4 вещи:
🟢Автор — из Австралии. Его страна не ассоциируется со второй мировой, но мама Зусака росла в Германии как раз в те годы
🟢Книга практически современная, написана в 2005 году
🟢Рассказ ведется от лица смерти. Героя, у которого во время войны немало работы
🟢Стиль немного напоминает Бакмана, и это приятное для меня открытие
Знаю, что многие из вас не читают книги о войне. Но, кажется, я нашла ту, которую точно стоит 😒
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise.
from sa
