Notice: file_put_contents(): Write of 2800 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 8192 of 10992 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Ход Конева | Telegram Webview: knightsmove/13433 -
Мы не виделись больше месяца, 39 дней. В тот ноябрьский вечер я твёрдо решил вычеркнуть её из жизни, но с тех пор не случилось и минуты, когда бы не мыслил о ней. Это опасное увлечение, сродни душевной болезни и помешательству, казалось мне самым чистым из видов любви. Я принимал её, а она меня. Но окружающий мир противился нашим взаимным влечениям.
Психотерапевт утверждал, что эти отношения - губительная зависимость, движущая в могилу. Мать плакала, зная, что мы тайно и явно проводим вместе недели и годы. Даже те из друзей, кому она нравилась, смотрели на меня с укоризной, которую я принимал как порочную зависть. Пожалуй, меня бы понял только отец, но я не имел шанса с ним объясниться. Один Господь был милостив к нашим чувствам, и по воле Его я принял решение не видеть её до сегодняшнего дня.
Всю ночь мне бредилось утро, когда мы расстались. Четверг. Я выбросил из квартиры всё, что напоминало о ней. Давился чаем, метался, смотрел видеозаписи, где мы были рядом. О, как прекрасно она держалась в моих объятьях. Помню, как перед каждым свиданием дрожали руки, но с первым поцелуем нервы успокаивались, и я становился мягким, плавным, нежным, любимым и умеющим любить. Но в тот страшный день я утратил её, а вместе с ней - сон и покой.
Пошёл гулять по Патриаршим, дополз до Никитской, завалился в Ритц, засыпал на столах «Доктора Живаго». Её образ мелькал в хмельных кабаках и лучших ресторанах Москвы. Я чувствовал, как её идеальное тело лапают чиновники, менты, бомжи и нищие студенты, не умевшие с ней обходиться. Их рвало от неё, а меня без неё. Я выл и рвал редкие волосы на груди, но боль не утихала. Она пошла по рукам.
Она и впрямь была доступна всем, но принадлежала лишь мне. Она не страдала ревностью, но поощряла мои свидания с женщинами. Она понимала меня, и я понимал с ней себя. Она научила меня петь, танцевать и не бояться жизни. Она подружила меня с депутатами, священниками и олигархами. Она была вечным спутником моего скудного писательского таланта. Она исчезала, но я всегда мог найти её, просто сделав два шага из дома. Когда мне случалось худо, друзья привозили её, и я оживал.
Я не мог простить себе нашу разлуку. Но за эти ночи и дни, серые как небо Петербурга, мои чувства окрепли, моё тело освоило ломку любви и стало сильнее. Я готов был с ней объясниться. Я назначил свидание, ночью. Я знал, что она придёт к месту и в срок. Я не ел скоромного, скромно ждал и молился.
Мы не виделись больше месяца, 39 дней. В тот ноябрьский вечер я твёрдо решил вычеркнуть её из жизни, но с тех пор не случилось и минуты, когда бы не мыслил о ней. Это опасное увлечение, сродни душевной болезни и помешательству, казалось мне самым чистым из видов любви. Я принимал её, а она меня. Но окружающий мир противился нашим взаимным влечениям.
Психотерапевт утверждал, что эти отношения - губительная зависимость, движущая в могилу. Мать плакала, зная, что мы тайно и явно проводим вместе недели и годы. Даже те из друзей, кому она нравилась, смотрели на меня с укоризной, которую я принимал как порочную зависть. Пожалуй, меня бы понял только отец, но я не имел шанса с ним объясниться. Один Господь был милостив к нашим чувствам, и по воле Его я принял решение не видеть её до сегодняшнего дня.
Всю ночь мне бредилось утро, когда мы расстались. Четверг. Я выбросил из квартиры всё, что напоминало о ней. Давился чаем, метался, смотрел видеозаписи, где мы были рядом. О, как прекрасно она держалась в моих объятьях. Помню, как перед каждым свиданием дрожали руки, но с первым поцелуем нервы успокаивались, и я становился мягким, плавным, нежным, любимым и умеющим любить. Но в тот страшный день я утратил её, а вместе с ней - сон и покой.
Пошёл гулять по Патриаршим, дополз до Никитской, завалился в Ритц, засыпал на столах «Доктора Живаго». Её образ мелькал в хмельных кабаках и лучших ресторанах Москвы. Я чувствовал, как её идеальное тело лапают чиновники, менты, бомжи и нищие студенты, не умевшие с ней обходиться. Их рвало от неё, а меня без неё. Я выл и рвал редкие волосы на груди, но боль не утихала. Она пошла по рукам.
Она и впрямь была доступна всем, но принадлежала лишь мне. Она не страдала ревностью, но поощряла мои свидания с женщинами. Она понимала меня, и я понимал с ней себя. Она научила меня петь, танцевать и не бояться жизни. Она подружила меня с депутатами, священниками и олигархами. Она была вечным спутником моего скудного писательского таланта. Она исчезала, но я всегда мог найти её, просто сделав два шага из дома. Когда мне случалось худо, друзья привозили её, и я оживал.
Я не мог простить себе нашу разлуку. Но за эти ночи и дни, серые как небо Петербурга, мои чувства окрепли, моё тело освоило ломку любви и стало сильнее. Я готов был с ней объясниться. Я назначил свидание, ночью. Я знал, что она придёт к месту и в срок. Я не ел скоромного, скромно ждал и молился.
BY Ход Конева
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Anastasia Vlasova/Getty Images
from sa
