Константин Затулин в программе «Большая игра», эфир от 16.12.24
«Странно было бы со стороны Министра обороны страны, — которая ведёт военные действия, — успокаивать собравшихся на Коллегии тем, что всё идет к перемирию. К достижению наших целей дипломатическими средствами. И мы должны расслабленнее относиться к необходимости перехода нашей промышленности и народного хозяйства на военные рельсы. Не задумываться о том, что может быть всякое.
Безусловно, он обязан был это сказать [о риске войны с НАТО]. Это совершенно, на мой взгляд, не означает, что конфликт такой [в Европе] неизбежен. Это будет зависеть не только от нас, конечно, поскольку так же, как согласие есть продукт непротивления обеих сторон, так же и война является случаем, когда обе стороны или одна из сторон, если она стремится к войне, может в конце концов её спровоцировать.
Мне кажется, что очень важно понимать, что на Западе хотят сохранить Украину как возможность для того, чтобы всегда бередить раны. Чтобы прибегнуть к продолжению военных действий, если даже будет достигнуто какое-то мирное соглашение или перемирие.
Надо понимать, что некоторые вещи становятся само собой разумеющимися. Заметьте, уже ни слова нет о том, что условием любого мира или перемирия является возврат к границам 22-го года. Вы правы, они так вопрос не ставят. Это уже само собой разумеется. Хотя два года, полтора года назад речь была только об этом. Что не просто возврат к границам 22-го года, но и возврат Крыма, Севастополя и так далее.
То есть это уже отыгранная карта. Сейчас все, кто в данном случае заинтересован в сохранении способности Украины существовать и сопротивляться, пытаются ей внушить, как мне кажется, что есть какие-то вещи, на которые можно пойти, а есть какие-то вещи, которые надо отслеживать. Вот говорят о том, что необходимо накачивать Украину вооружениями, чтобы она была способна противостоять. У меня нет сомнений, во-первых, в том, что если будет достигнуто какое-то мирное соглашение, или даже просто перемирие, прекращение огня, то, конечно украинское государство, враждебное нам, сохранится на какой-то части той территории, которую на этот момент будет контролировать.
Поэтому, конечно, всё, что сказано было сегодня на Коллегии, — необходимости наращивать усилия на фронте, продвигаться дальше, — это абсолютная цель. Тем не менее мы понимаем, что дойти до границы Советского Союза нашим войскам в оставшееся по крайней мере до 19 января или в ближайшее время вряд ли удастся. Судить, на самом деле, это прерогатива людей, которые работают в Министерстве обороны, которые докладывают Верховному Главнокомандующему. В конечном счёте его прерогатива определять конечные цели. Но мне понятно, что последует период очень непростого, холодного, если не сказать враждебного мира. И наши усилия в этот момент должны быть направлены на то, чтобы усилить давление на Украину, изнутри самой Украины. Для того, чтобы на Украине поставили вопрос о легитимности власти, которая сегодня там находится. О том, чтобы перейти из заложников чужих планов в самостоятельный статус.
Вот если это будет раскручиваться, — в том числе при какой-то нашей поддержке, — то, возможен переход в какое-то иное состояние, чем враждебность, которую мы сейчас имеем, воюя с Украиной. Это вероятно, но это потребует, в том числе и от нас, мобилизации усилий. Уж по крайней мере, совершенно точно, мы не должны расхолаживаться с точки зрения обороноспособности. Способности наших вооруженных сил противостоять, если будет попытка реванша».
Константин Затулин в программе «Большая игра», эфир от 16.12.24
«Странно было бы со стороны Министра обороны страны, — которая ведёт военные действия, — успокаивать собравшихся на Коллегии тем, что всё идет к перемирию. К достижению наших целей дипломатическими средствами. И мы должны расслабленнее относиться к необходимости перехода нашей промышленности и народного хозяйства на военные рельсы. Не задумываться о том, что может быть всякое.
Безусловно, он обязан был это сказать [о риске войны с НАТО]. Это совершенно, на мой взгляд, не означает, что конфликт такой [в Европе] неизбежен. Это будет зависеть не только от нас, конечно, поскольку так же, как согласие есть продукт непротивления обеих сторон, так же и война является случаем, когда обе стороны или одна из сторон, если она стремится к войне, может в конце концов её спровоцировать.
Мне кажется, что очень важно понимать, что на Западе хотят сохранить Украину как возможность для того, чтобы всегда бередить раны. Чтобы прибегнуть к продолжению военных действий, если даже будет достигнуто какое-то мирное соглашение или перемирие.
Надо понимать, что некоторые вещи становятся само собой разумеющимися. Заметьте, уже ни слова нет о том, что условием любого мира или перемирия является возврат к границам 22-го года. Вы правы, они так вопрос не ставят. Это уже само собой разумеется. Хотя два года, полтора года назад речь была только об этом. Что не просто возврат к границам 22-го года, но и возврат Крыма, Севастополя и так далее.
То есть это уже отыгранная карта. Сейчас все, кто в данном случае заинтересован в сохранении способности Украины существовать и сопротивляться, пытаются ей внушить, как мне кажется, что есть какие-то вещи, на которые можно пойти, а есть какие-то вещи, которые надо отслеживать. Вот говорят о том, что необходимо накачивать Украину вооружениями, чтобы она была способна противостоять. У меня нет сомнений, во-первых, в том, что если будет достигнуто какое-то мирное соглашение, или даже просто перемирие, прекращение огня, то, конечно украинское государство, враждебное нам, сохранится на какой-то части той территории, которую на этот момент будет контролировать.
Поэтому, конечно, всё, что сказано было сегодня на Коллегии, — необходимости наращивать усилия на фронте, продвигаться дальше, — это абсолютная цель. Тем не менее мы понимаем, что дойти до границы Советского Союза нашим войскам в оставшееся по крайней мере до 19 января или в ближайшее время вряд ли удастся. Судить, на самом деле, это прерогатива людей, которые работают в Министерстве обороны, которые докладывают Верховному Главнокомандующему. В конечном счёте его прерогатива определять конечные цели. Но мне понятно, что последует период очень непростого, холодного, если не сказать враждебного мира. И наши усилия в этот момент должны быть направлены на то, чтобы усилить давление на Украину, изнутри самой Украины. Для того, чтобы на Украине поставили вопрос о легитимности власти, которая сегодня там находится. О том, чтобы перейти из заложников чужих планов в самостоятельный статус.
Вот если это будет раскручиваться, — в том числе при какой-то нашей поддержке, — то, возможен переход в какое-то иное состояние, чем враждебность, которую мы сейчас имеем, воюя с Украиной. Это вероятно, но это потребует, в том числе и от нас, мобилизации усилий. Уж по крайней мере, совершенно точно, мы не должны расхолаживаться с точки зрения обороноспособности. Способности наших вооруженных сил противостоять, если будет попытка реванша».
BY Константин Затулин
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
He adds: "Telegram has become my primary news source." In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. NEWS
from sa
