либертарная теология

Николай Алексеев, незаслуженно полу-забытый политический теолог (великолепно писавший о несовместимости монархии и монотеизма, или вот выходящий на политически-ангелологическую проблематику), в концовке статьи о евразийской критике марксизма умудряется бранить последний сразу в трех противоречивых формах (прекрасный пример чайника Фрейда): 1.) подлинный коммунизм есть небесная Церковь, общество святых, то есть по мысли автора нечто невозможное в эмпирике; 2.) «впрочем есть эмпирические примеры» — коммунизма в том же абзаце дисквалифицированного как нечто эмпирически невозможное — термитники, муравейники: здесь коммунизм дисквалифицируется не как эмпирически невозможный, а как бестиальный/животный/не-человеческий идеал эмпирически реализованный общественными насекомыми — по мысли автора идеал дурной; 3.) коммунизм как общество без конфликта общественного и личного по мысли автора было бы «царством полного застоя и косности» — то есть уже и чем-то не-животным.

Рай = термитник = косность? Общее в этих трех абсурдных равенствах: коммунизм, приписываясь каждой этой форме бытия, в каждом отвергается как не-человеческое (небесное, бестиальное, косное) — коммунизм оказывается тем самым сломанным чайником, который не ломали, который получили уже сломанным, который вообще не брали —антропоцентристсткое отвержение ангельства, животности, материальности как подкладка политического отвержения коммунизма: негатив политической ангелологии как либертарной теория не-человеческого. Антропологическая машина, производящая человека через отвержение его Других (ангела, органических существ, неорганических сущих) оказывается и машиной, производящее классовое общество в отвержении его коммунистической альтернативы: антропоцентризм (гуманизм etc.) как метафизическая подкладка капитализма: вещь известная, но тут интересным образом проявленная как негатив встречи коммунизма, ангелологии и не-человеческих онтологий.

Модерный субъект (даже и «евразийски» пытаясь преодолеть модерн — в своем отвержении коммунизма фатально воссоздающий его логики и конструкции, поскольку модерн = капитализм, т.е. преодоление модерна = преодоление капитализма = коммунизм) одним и тем же жестом отвергает коммунизм, ангела, животное и материю. Неэмпирическое = неэмпирическое, живое = неживое, неживое = неэмпирическое: как и в случае чайника Фрейда тут видна большая бессознательная работа по отрицанию некоторой истины — в данном случае — коммунистической/ангелологической/не-человеческой истины, чья гравитация искривляет «здравый»/буржуазный/метафизический/слишком-человеческий смысл в ряд бессмыслиц, нелепиц, аномалий, чьи контуры, чей узор эту невидимую — «темную» — но огромной гравитации истину таким негативным образом являет.

www.group-telegram.com/sa/libertarian_theology.com/2774

721 viewsedited  Nov 18 at 14:26

Николай Алексеев, незаслуженно полу-забытый политический теолог (великолепно писавший о несовместимости монархии и монотеизма, или вот выходящий на политически-ангелологическую проблематику), в концовке статьи о евразийской критике марксизма умудряется бранить последний сразу в трех противоречивых формах (прекрасный пример чайника Фрейда): 1.) подлинный коммунизм есть небесная Церковь, общество святых, то есть по мысли автора нечто невозможное в эмпирике; 2.) «впрочем есть эмпирические примеры» — коммунизма в том же абзаце дисквалифицированного как нечто эмпирически невозможное — термитники, муравейники: здесь коммунизм дисквалифицируется не как эмпирически невозможный, а как бестиальный/животный/не-человеческий идеал эмпирически реализованный общественными насекомыми — по мысли автора идеал дурной; 3.) коммунизм как общество без конфликта общественного и личного по мысли автора было бы «царством полного застоя и косности» — то есть уже и чем-то не-животным.

Рай = термитник = косность? Общее в этих трех абсурдных равенствах: коммунизм, приписываясь каждой этой форме бытия, в каждом отвергается как не-человеческое (небесное, бестиальное, косное) — коммунизм оказывается тем самым сломанным чайником, который не ломали, который получили уже сломанным, который вообще не брали —антропоцентристсткое отвержение ангельства, животности, материальности как подкладка политического отвержения коммунизма: негатив политической ангелологии как либертарной теория не-человеческого. Антропологическая машина, производящая человека через отвержение его Других (ангела, органических существ, неорганических сущих) оказывается и машиной, производящее классовое общество в отвержении его коммунистической альтернативы: антропоцентризм (гуманизм etc.) как метафизическая подкладка капитализма: вещь известная, но тут интересным образом проявленная как негатив встречи коммунизма, ангелологии и не-человеческих онтологий.

Модерный субъект (даже и «евразийски» пытаясь преодолеть модерн — в своем отвержении коммунизма фатально воссоздающий его логики и конструкции, поскольку модерн = капитализм, т.е. преодоление модерна = преодоление капитализма = коммунизм) одним и тем же жестом отвергает коммунизм, ангела, животное и материю. Неэмпирическое = неэмпирическое, живое = неживое, неживое = неэмпирическое: как и в случае чайника Фрейда тут видна большая бессознательная работа по отрицанию некоторой истины — в данном случае — коммунистической/ангелологической/не-человеческой истины, чья гравитация искривляет «здравый»/буржуазный/метафизический/слишком-человеческий смысл в ряд бессмыслиц, нелепиц, аномалий, чьи контуры, чей узор эту невидимую — «темную» — но огромной гравитации истину таким негативным образом являет.

BY либертарная теология