либертарная теология

Иные — с интонацией превосходства вновь узнавших истину над повторяющими старые нелепости (навроде школьников, узнавших что «фашизм» и «нацизм» — не одно и то же, и не способные удержаться рассказать об этом при любом упоминании соответствующей темы) — любят говорить о случайности и устарелости политического различения левое/правое. Однако, сущностно оно устареет только с концом классового общества (еще одна школьническая истина): пока есть эксплуатируемые будет и какая-то политика в их интересах («левая»), пока есть эксплуататоры будет и какая-то политика в их интересах («правая»). Однако и на символическом уровне (еще одна школьническая истина) тут нет ничего случайного: что кто-то когда-то во Франции сел так-то и так-то не могло бы закрепиться, если бы тому не было бы опоры в психологическом архетипе, культурной универсалии, общечеловеческой символике — к каковым, конечно, относится оппозиция правое/левое.

«Правое» собирает смыслы «порядка» и т.п., «левое» — «разрушения» и т.п.: все это удачно синхронизируется с классовым/политическим разделением. Среди множества других текстов и Евангелия обращаются к этой символике: в притче о Страшном Суде Христос связывает эсхатологию с социальной активностью людей: те, что помогали больным, голодным, бездомным, заключенным и пр. — встанут по «правую» руку Христа, а те кто нет — по «левую». Однако, тут «правое» и «левое» — с точки зрения Христа: Его «правое» — наше (тех кто на Него смотрит) «левое» и наоборот; так и вообще в эсхатологии все переворачивается (еще одна школьническая истина о архетипах, универсалиях и символах: последние становятся первыми и пр. и пр.): «левое» века сего — «правое» века грядущего. И тут речь не о «духовном» в его расхожем — сводящем на нет смыслы Писания — понимании — тут речь о реальном, конкретном, материальном: сейчас-и-здесь каково твое реальное, конкретное, материальное отношение к реальным, конкретным, материальным нищим, голодным, бездомным, больным, заключенным? — это твое здесь-и-сейчас конкретное, реальное, материальное отношение есть твое эсхатологическое отношение ко Христу: твоя «правизна» или «левизна».

Как бы то ни было, главное в том, что Сам Бог не только не «выше» «мирского разделения» на «левых и правых» — но Сам же его и проводит — и в той же символике правого и левого — но проводит-то именно по социальному — то есть специфически «левому»! — критерию. Различие по отношению к социально ущемленным группам — различие «правых» и «левых» — эсхатологично, это ни много ни мало критерий Страшного Суда, сформулированный Самим Судьей. Христос выше всякого разделения кроме этого, которое проводит Сам. Так в Танахе Бог раз от раза выставляет как основное — положение «нищих, вдов, сирот, чужестранцев»; так и вообще Закон дается сбежавшим рабам; так в Послании Иакова выставляется на первый план различие удерживающих заработную плату и наемных работников — и т.д. и т.п. и пр. Блаженны нищие — горе вам богатые

www.group-telegram.com/sa/libertarian_theology.com/2776

856 viewsedited  Nov 19, 2024 at 14:33

Иные — с интонацией превосходства вновь узнавших истину над повторяющими старые нелепости (навроде школьников, узнавших что «фашизм» и «нацизм» — не одно и то же, и не способные удержаться рассказать об этом при любом упоминании соответствующей темы) — любят говорить о случайности и устарелости политического различения левое/правое. Однако, сущностно оно устареет только с концом классового общества (еще одна школьническая истина): пока есть эксплуатируемые будет и какая-то политика в их интересах («левая»), пока есть эксплуататоры будет и какая-то политика в их интересах («правая»). Однако и на символическом уровне (еще одна школьническая истина) тут нет ничего случайного: что кто-то когда-то во Франции сел так-то и так-то не могло бы закрепиться, если бы тому не было бы опоры в психологическом архетипе, культурной универсалии, общечеловеческой символике — к каковым, конечно, относится оппозиция правое/левое.

«Правое» собирает смыслы «порядка» и т.п., «левое» — «разрушения» и т.п.: все это удачно синхронизируется с классовым/политическим разделением. Среди множества других текстов и Евангелия обращаются к этой символике: в притче о Страшном Суде Христос связывает эсхатологию с социальной активностью людей: те, что помогали больным, голодным, бездомным, заключенным и пр. — встанут по «правую» руку Христа, а те кто нет — по «левую». Однако, тут «правое» и «левое» — с точки зрения Христа: Его «правое» — наше (тех кто на Него смотрит) «левое» и наоборот; так и вообще в эсхатологии все переворачивается (еще одна школьническая истина о архетипах, универсалиях и символах: последние становятся первыми и пр. и пр.): «левое» века сего — «правое» века грядущего. И тут речь не о «духовном» в его расхожем — сводящем на нет смыслы Писания — понимании — тут речь о реальном, конкретном, материальном: сейчас-и-здесь каково твое реальное, конкретное, материальное отношение к реальным, конкретным, материальным нищим, голодным, бездомным, больным, заключенным? — это твое здесь-и-сейчас конкретное, реальное, материальное отношение есть твое эсхатологическое отношение ко Христу: твоя «правизна» или «левизна».

Как бы то ни было, главное в том, что Сам Бог не только не «выше» «мирского разделения» на «левых и правых» — но Сам же его и проводит — и в той же символике правого и левого — но проводит-то именно по социальному — то есть специфически «левому»! — критерию. Различие по отношению к социально ущемленным группам — различие «правых» и «левых» — эсхатологично, это ни много ни мало критерий Страшного Суда, сформулированный Самим Судьей. Христос выше всякого разделения кроме этого, которое проводит Сам. Так в Танахе Бог раз от раза выставляет как основное — положение «нищих, вдов, сирот, чужестранцев»; так и вообще Закон дается сбежавшим рабам; так в Послании Иакова выставляется на первый план различие удерживающих заработную плату и наемных работников — и т.д. и т.п. и пр. Блаженны нищие — горе вам богатые

BY либертарная теология