Все говорят про Сирию, и мы поговорим. Но в контексте добычи нефти и газа, конечно.
Начнем с нефти, которой там очень и очень немного. Сразу уточним, что когда мы говорим Сирия, подразумеваются бывшее правительство Башара Асада и те, кто его сейчас сменит, а не вся территория страны со множеством политических группировок.
Действительно серьёзным игроком на мировом рынке Сирия никогда не была, лучшие оценки местных запасов чёрного золота – 300 млн баррелей. Для сравнения, в России в этом году добыча составит 515-521 млн тонн.
Пик нефтедобычи тоже давно прошёл – оценки разные, но примерный лучший результат в 32 млн тонн был в 2002 году, к 2011 году показатель упал до 380 тыс. баррелей. Желающих инвестировать в местную нефтянку не нашлось, самостоятельно развивать Дамаск не мог, старые месторождения истощались.
Сколько там добывали в последние годы, сказать сложно, но вряд ли больше пары млн тонн. Самой Сирии нужно около 50 млн тонн на внутреннее потребление.
При этом основные месторождения расположены на границе с Ираком и контролировались курдами, в меньшей части другими группировками. Ни те, ни те не были лояльны к Асаду и пока не собираются быть лояльными к тем, кто его сменил. Дефицит закрывал импорт из Ирана, но с новым правительством он точно дружить не станет.
Так что даже за скромные сирийские запасы нефти придется повоевать, а новому режиму их хватит, в лучшем случае, на поддержание штанов. С учетом количества санкций и всех проблем с транспортировкой, даже если добычу удастся консолидировать, продавать её придется с огромным дисконтом. И то всё это в перспективе – пока же обеспечивать топливом страну придется внешним игрокам, скорее всего, Турции.
С газом все интереснее. Голубое топливо в стране есть и даже добывается – примерно 3 млрд кубометров в прошлом году. Вместо добычи газа куда чаще вспоминают про мифический газопровод Катар-Турция, мы тоже про него вспомним.
Потенциальная труба должна была начинаться в нефтегазовых месторождениях Северного и Южного Парса в территориальных водах Катара и Ирана и проходить через территорию Турции. Одна ветка газопровода должна была проходить через Саудовскую Аравию, Иорданию и Сирию, а другая – через Саудовскую Аравию, Кувейт и Ирак. Обсуждать строительство начали ещё в начале века, но с тех пор разговоры никуда не ушли.
Во-первых, даже без Сирии отношения между участниками транзита были так себе, например, саудиты имеют весьма сложные отношения с Катаром. Во-вторых, экономический аспект стройки тоже хромал, т.к. трубопровод на 1,5 тысячи километров проигрывал по экономическим показателям и логистической гибкости поставкам СПГ из Катара.
Газовозы к рынкам не привязаны, что позволяет перенаправлять углеводороды на рынки с наиболее высоким спросом. С политической стороны трубопровод окружен десятками слухов: западные источники говорят, что Асад отказался от строительства ради поддержки позиций "Газпрома" как поставщика в Турцию и Европу, сам бывший президент заявляет, что к нему никто с предложением по строительству и вовсе не обращался.
После 2011 года на фоне гражданской войны в Сирии любые дискуссии о строительстве приостановились. Да и вряд ли возобновятся сейчас – без точных гарантий безопасности вкладываться в мегапроект никто не станет.
Похожая ситуация была с газопроводом ТАПИ по маршруту Туркменистан -Афганистан-Пакистан-Индия. Его тоже обсуждали с 2010 года, но строить начали только в сентябре этого года. Пока нет уверенности, что с газовой инфраструктурой ничего не случится, инвестировать желающих не было.
Но мы не удивимся, если в Сирии все поменяется и про трубу снова вспомнят: Восток – дело тонкое.
Все говорят про Сирию, и мы поговорим. Но в контексте добычи нефти и газа, конечно.
Начнем с нефти, которой там очень и очень немного. Сразу уточним, что когда мы говорим Сирия, подразумеваются бывшее правительство Башара Асада и те, кто его сейчас сменит, а не вся территория страны со множеством политических группировок.
Действительно серьёзным игроком на мировом рынке Сирия никогда не была, лучшие оценки местных запасов чёрного золота – 300 млн баррелей. Для сравнения, в России в этом году добыча составит 515-521 млн тонн.
Пик нефтедобычи тоже давно прошёл – оценки разные, но примерный лучший результат в 32 млн тонн был в 2002 году, к 2011 году показатель упал до 380 тыс. баррелей. Желающих инвестировать в местную нефтянку не нашлось, самостоятельно развивать Дамаск не мог, старые месторождения истощались.
Сколько там добывали в последние годы, сказать сложно, но вряд ли больше пары млн тонн. Самой Сирии нужно около 50 млн тонн на внутреннее потребление.
При этом основные месторождения расположены на границе с Ираком и контролировались курдами, в меньшей части другими группировками. Ни те, ни те не были лояльны к Асаду и пока не собираются быть лояльными к тем, кто его сменил. Дефицит закрывал импорт из Ирана, но с новым правительством он точно дружить не станет.
Так что даже за скромные сирийские запасы нефти придется повоевать, а новому режиму их хватит, в лучшем случае, на поддержание штанов. С учетом количества санкций и всех проблем с транспортировкой, даже если добычу удастся консолидировать, продавать её придется с огромным дисконтом. И то всё это в перспективе – пока же обеспечивать топливом страну придется внешним игрокам, скорее всего, Турции.
С газом все интереснее. Голубое топливо в стране есть и даже добывается – примерно 3 млрд кубометров в прошлом году. Вместо добычи газа куда чаще вспоминают про мифический газопровод Катар-Турция, мы тоже про него вспомним.
Потенциальная труба должна была начинаться в нефтегазовых месторождениях Северного и Южного Парса в территориальных водах Катара и Ирана и проходить через территорию Турции. Одна ветка газопровода должна была проходить через Саудовскую Аравию, Иорданию и Сирию, а другая – через Саудовскую Аравию, Кувейт и Ирак. Обсуждать строительство начали ещё в начале века, но с тех пор разговоры никуда не ушли.
Во-первых, даже без Сирии отношения между участниками транзита были так себе, например, саудиты имеют весьма сложные отношения с Катаром. Во-вторых, экономический аспект стройки тоже хромал, т.к. трубопровод на 1,5 тысячи километров проигрывал по экономическим показателям и логистической гибкости поставкам СПГ из Катара.
Газовозы к рынкам не привязаны, что позволяет перенаправлять углеводороды на рынки с наиболее высоким спросом. С политической стороны трубопровод окружен десятками слухов: западные источники говорят, что Асад отказался от строительства ради поддержки позиций "Газпрома" как поставщика в Турцию и Европу, сам бывший президент заявляет, что к нему никто с предложением по строительству и вовсе не обращался.
После 2011 года на фоне гражданской войны в Сирии любые дискуссии о строительстве приостановились. Да и вряд ли возобновятся сейчас – без точных гарантий безопасности вкладываться в мегапроект никто не станет.
Похожая ситуация была с газопроводом ТАПИ по маршруту Туркменистан -Афганистан-Пакистан-Индия. Его тоже обсуждали с 2010 года, но строить начали только в сентябре этого года. Пока нет уверенности, что с газовой инфраструктурой ничего не случится, инвестировать желающих не было.
Но мы не удивимся, если в Сирии все поменяется и про трубу снова вспомнят: Восток – дело тонкое.
Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added.
from sa
