☑️ Как мы поняли, суррогатные конечные точки должны иметь зависимость от важных клинических исходов. Т.е., влияя на суррогатный показатель, мы понимаем, что опосредованно влияем на клинический исход. Но так происходит не всегда.
☑️ Пример 1. Исследование CAST (The Cardiac Arrythmya Supression Trial).
В 70-80-х гг применение антиаритмических препаратов 1С класса у пациентов с ОИМ и после него было рутинной клинической практикой. Это было связано с тем, что препараты подавляли число желудочковых аритмий (экстрасистол). Считалось, что, наряду со снижением частоты желудочковых эктопий, снижается и частота внезапной смерти у этих пациентов. Однако исследование было досрочно остановлено в связи с увеличением количества случаев смерти в группах антиаритмических препаратов 1С класса (энкаинид, флекаинид или морицизин) по сравнению с группой плацебо. Был выявлен проаритмогенный эффект (увеличение риска желудочковой тахикардии) у антиаритмических препаратов этого класса. В данном случае анализ суррогатной КТ оказался неверным.
☑️ Как мы поняли, суррогатные конечные точки должны иметь зависимость от важных клинических исходов. Т.е., влияя на суррогатный показатель, мы понимаем, что опосредованно влияем на клинический исход. Но так происходит не всегда.
☑️ Пример 1. Исследование CAST (The Cardiac Arrythmya Supression Trial).
В 70-80-х гг применение антиаритмических препаратов 1С класса у пациентов с ОИМ и после него было рутинной клинической практикой. Это было связано с тем, что препараты подавляли число желудочковых аритмий (экстрасистол). Считалось, что, наряду со снижением частоты желудочковых эктопий, снижается и частота внезапной смерти у этих пациентов. Однако исследование было досрочно остановлено в связи с увеличением количества случаев смерти в группах антиаритмических препаратов 1С класса (энкаинид, флекаинид или морицизин) по сравнению с группой плацебо. Был выявлен проаритмогенный эффект (увеличение риска желудочковой тахикардии) у антиаритмических препаратов этого класса. В данном случае анализ суррогатной КТ оказался неверным.
Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities.
from sa
