НОВОСТИ-26

НОВОСТИ-26

В этом году появилось новое русскоязычное издательство — Vidim Books. Сейчас там выходят книги, которые не могут быть изданы в России, потому что их авторов и высказанные ими идеи в России преследует государство. Мы поговорили с основателем Vidim Books Александром…

ПРЕДЫДУЩИЙ ОТРЫВОК

«Новости-26»: А как быть издательствам, которые продолжают работать в России?

Александр Гаврилов, основатель Vidim Books: Они демонстрируют самой публикацией подобных книг, на мой взгляд, выдающуюся смелость. Конечно, они должны выпускать книги и маркировать их всей этой байдой, потому что их задача — давать голос и предоставлять площадку тем, кого правительство Российской Федерации пытается заглушить. И если для этого нужно на лбу у книги нарисовать какое-нибудь позорное клеймо… Ну, это как Савельич (у Пушкина в «Капитанской дочке») говорил Петруше Гриневу: «Поцелуй злодею ручку, плюнь да поцелуй».

«Новости-26»: Литература, очевидно, остро реагирует на войну. Быстрее всего это делает поэзия. У вас тоже выходят такие книги, — например, книга Веры Полозковой. Зачем сейчас читать такую литературу, если вокруг и без нее страшно и плохо?

Александр Гаврилов: Ну смотрите, Аристотель (древнегреческий философ, чьи идеи легли в основу многих очень важных философских концепций) учил нас, что когда ты видишь то, чего боишься, с тобой случается катарсис, — твои эмоции высвобождаются, твои внутренние конфликты разрешаются, ты, возможно, испытываешь огромное облегчение и в целом внутренне растешь. Когда ты видишь то, чего боишься, в произведении искусства, а не в реальной жизни, оно не может нанести тебе прямой урон, верно? Ты видишь то, чего в жизни испугался бы до визга, — но ты отделён от этого силой искусства. Вот как раз Вера Полозкова, мне кажется, — очень чистый случай такого искусства, потому что и в любовных стихах, и в стихах о путешествиях, например, это — ее поэтическая задача. Она даёт слова тем, кто испытывает схожие с ее собственными страхи и переживания, но не находит слов. И очень часто именно поклонники Веры говорят: «О боже мой, это же просто обо мне!» Так и с войной: покуда у всего этого нет слов, эмоции не могут прорваться наружу, не могут быть даже выплаканы, а как только появляются слова, появляется возможность назвать происходящее — появляется возможность что-то делать с этим происходящим дальше. И в этом смысл тех стихотворений, которые возникли первыми, сразу после начала войны, и тех прозаических произведений, которые появились позже. В этом смысле антивоенного искусства вообще.  

www.group-telegram.com/sa/novosti_26_2022.com/719

3.4K viewsedited  Nov 22 at 13:46

ПРЕДЫДУЩИЙ ОТРЫВОК

«Новости-26»: А как быть издательствам, которые продолжают работать в России?

Александр Гаврилов, основатель Vidim Books: Они демонстрируют самой публикацией подобных книг, на мой взгляд, выдающуюся смелость. Конечно, они должны выпускать книги и маркировать их всей этой байдой, потому что их задача — давать голос и предоставлять площадку тем, кого правительство Российской Федерации пытается заглушить. И если для этого нужно на лбу у книги нарисовать какое-нибудь позорное клеймо… Ну, это как Савельич (у Пушкина в «Капитанской дочке») говорил Петруше Гриневу: «Поцелуй злодею ручку, плюнь да поцелуй».

«Новости-26»: Литература, очевидно, остро реагирует на войну. Быстрее всего это делает поэзия. У вас тоже выходят такие книги, — например, книга Веры Полозковой. Зачем сейчас читать такую литературу, если вокруг и без нее страшно и плохо?

Александр Гаврилов: Ну смотрите, Аристотель (древнегреческий философ, чьи идеи легли в основу многих очень важных философских концепций) учил нас, что когда ты видишь то, чего боишься, с тобой случается катарсис, — твои эмоции высвобождаются, твои внутренние конфликты разрешаются, ты, возможно, испытываешь огромное облегчение и в целом внутренне растешь. Когда ты видишь то, чего боишься, в произведении искусства, а не в реальной жизни, оно не может нанести тебе прямой урон, верно? Ты видишь то, чего в жизни испугался бы до визга, — но ты отделён от этого силой искусства. Вот как раз Вера Полозкова, мне кажется, — очень чистый случай такого искусства, потому что и в любовных стихах, и в стихах о путешествиях, например, это — ее поэтическая задача. Она даёт слова тем, кто испытывает схожие с ее собственными страхи и переживания, но не находит слов. И очень часто именно поклонники Веры говорят: «О боже мой, это же просто обо мне!» Так и с войной: покуда у всего этого нет слов, эмоции не могут прорваться наружу, не могут быть даже выплаканы, а как только появляются слова, появляется возможность назвать происходящее — появляется возможность что-то делать с этим происходящим дальше. И в этом смысл тех стихотворений, которые возникли первыми, сразу после начала войны, и тех прозаических произведений, которые появились позже. В этом смысле антивоенного искусства вообще.  

BY НОВОСТИ-26