Метания родственников по больницам и моргам вспоминает мать 14-летней актрисы Саши Розовской Светлана Сергиенко.
…По «Эху» сказали: «Больница номер такая-то на Волгоградке!» Мы ехали туда, и там выяснялось, что туда войти невозможно. Дальше нам говорили: «Какие-то дети у Рошаля на Полянке». Мы ехали на Полянку, и там я уже билась, как я не знаю кто…
— Дайте мне фамилии!
— У нас нет фамилий. Они спят.
— Покажите мне этих детей! Может, я смогу их опознать! Я вам просто помогу!
Нас не пустили.
Телефонный звонок у [мужа] Андрея. Он с кем-то разговаривал и спросил меня:
— В чем Саша была?
— Джинсы и какая-то майка.
[Главред «Эха Москвы» Алексей] Венедиктов позвонил Андрею и сказал:
— Первый труп — девчонка в джинсах и в майке.
А Сашин папа, Марик, позвонил и сказал, что Саша в больнице святого Владимира. Приехали в палату. Саша была под капельницей. Она была не очень естественного, зеленоватого оттенка вся. Мне казалось: «Беда закончилась. Все живы. Всех спасли».
Метания родственников по больницам и моргам вспоминает мать 14-летней актрисы Саши Розовской Светлана Сергиенко.
…По «Эху» сказали: «Больница номер такая-то на Волгоградке!» Мы ехали туда, и там выяснялось, что туда войти невозможно. Дальше нам говорили: «Какие-то дети у Рошаля на Полянке». Мы ехали на Полянку, и там я уже билась, как я не знаю кто…
— Дайте мне фамилии!
— У нас нет фамилий. Они спят.
— Покажите мне этих детей! Может, я смогу их опознать! Я вам просто помогу!
Нас не пустили.
Телефонный звонок у [мужа] Андрея. Он с кем-то разговаривал и спросил меня:
— В чем Саша была?
— Джинсы и какая-то майка.
[Главред «Эха Москвы» Алексей] Венедиктов позвонил Андрею и сказал:
— Первый труп — девчонка в джинсах и в майке.
А Сашин папа, Марик, позвонил и сказал, что Саша в больнице святого Владимира. Приехали в палату. Саша была под капельницей. Она была не очень естественного, зеленоватого оттенка вся. Мне казалось: «Беда закончилась. Все живы. Всех спасли».
BY Минута в минуту
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from sa
