Любопытные иллюстрации из работы Litvine, A., & Shaw-Taylor, L. (2021). Why wasn’t France first? The Industrial Revolution in England and France: New data and further thoughts.
На картах представлено время, требовавшееся в 1800 и 1830 годах, чтобы добраться до ближайшего города с более чем 5, 10 и 80-тысячным населением в Англии и Франции. На графиках – совокупная доля населения по времени до ближайшего города соответствующего масштаба.
Как видно, доступность французских 5К+ городов сопоставима с доступностью британских 80К+. А высокие транспортные издержки в рассматриваемую эпоху сильно затрудняют формирование ёмкого национального рынка – для промышленной революции крайне полезной вещи, благодаря которой развивается специализация и появляется возможность масштабирования.
В связи с этим думается вот что. Часто строить идущее в рост общество где-нибудь на фронтире проще, чем в цивилизационном центре. Старым волкам надо ещё дотянуться до молодого волчонка из дебрей, чтобы вовремя его задавить, а всяческие культурные, институциональные, этнические и т.д. ограничения по применению современных социальных технологий на «Диком Западе» будут слабее. Но тут есть и ещё одна грань – формирование более «правильной» геодемографической структуры.
К началу XVIII века Франция была куда населённей Англии (считается, что 21М против 5М) и существенно старше (хотя, «трёхсотлетнего газона» англичане настелили). Но как раз последнее и снижало кажущуюся громадной разницу в экономических потенциалах.
Галлия осваивалась кусками в разное время с нескольких сторон вдоль крупнейших рек, что привело к ярко выраженному регионализму. Значение регионов со временем менялось: так, «Сена» к XVII веку перехватила господство у «Роны» – ушли в прошлое времена, когда самые большие деньги вращались в Лионе, переполненном итальянскими купцами. Однако, в любом случае объединение Франции в плотное и единое экономическое пространство произошло сильно позже «покраса карты».
Не то на «медвежьем острове», в своей английской части –относительно компактной территории без контрастных центров «внутренней колонизации», и как результат – более гомогенным и равномерно распределённым населением.
На картах представлено время, требовавшееся в 1800 и 1830 годах, чтобы добраться до ближайшего города с более чем 5, 10 и 80-тысячным населением в Англии и Франции. На графиках – совокупная доля населения по времени до ближайшего города соответствующего масштаба.
Как видно, доступность французских 5К+ городов сопоставима с доступностью британских 80К+. А высокие транспортные издержки в рассматриваемую эпоху сильно затрудняют формирование ёмкого национального рынка – для промышленной революции крайне полезной вещи, благодаря которой развивается специализация и появляется возможность масштабирования.
В связи с этим думается вот что. Часто строить идущее в рост общество где-нибудь на фронтире проще, чем в цивилизационном центре. Старым волкам надо ещё дотянуться до молодого волчонка из дебрей, чтобы вовремя его задавить, а всяческие культурные, институциональные, этнические и т.д. ограничения по применению современных социальных технологий на «Диком Западе» будут слабее. Но тут есть и ещё одна грань – формирование более «правильной» геодемографической структуры.
К началу XVIII века Франция была куда населённей Англии (считается, что 21М против 5М) и существенно старше (хотя, «трёхсотлетнего газона» англичане настелили). Но как раз последнее и снижало кажущуюся громадной разницу в экономических потенциалах.
Галлия осваивалась кусками в разное время с нескольких сторон вдоль крупнейших рек, что привело к ярко выраженному регионализму. Значение регионов со временем менялось: так, «Сена» к XVII веку перехватила господство у «Роны» – ушли в прошлое времена, когда самые большие деньги вращались в Лионе, переполненном итальянскими купцами. Однако, в любом случае объединение Франции в плотное и единое экономическое пространство произошло сильно позже «покраса карты».
Не то на «медвежьем острове», в своей английской части –относительно компактной территории без контрастных центров «внутренней колонизации», и как результат – более гомогенным и равномерно распределённым населением.
group-telegram.com/omganglos/593
Create:
Last Update:
Last Update:
Любопытные иллюстрации из работы Litvine, A., & Shaw-Taylor, L. (2021). Why wasn’t France first? The Industrial Revolution in England and France: New data and further thoughts.
На картах представлено время, требовавшееся в 1800 и 1830 годах, чтобы добраться до ближайшего города с более чем 5, 10 и 80-тысячным населением в Англии и Франции. На графиках – совокупная доля населения по времени до ближайшего города соответствующего масштаба.
Как видно, доступность французских 5К+ городов сопоставима с доступностью британских 80К+. А высокие транспортные издержки в рассматриваемую эпоху сильно затрудняют формирование ёмкого национального рынка – для промышленной революции крайне полезной вещи, благодаря которой развивается специализация и появляется возможность масштабирования.
В связи с этим думается вот что. Часто строить идущее в рост общество где-нибудь на фронтире проще, чем в цивилизационном центре. Старым волкам надо ещё дотянуться до молодого волчонка из дебрей, чтобы вовремя его задавить, а всяческие культурные, институциональные, этнические и т.д. ограничения по применению современных социальных технологий на «Диком Западе» будут слабее. Но тут есть и ещё одна грань – формирование более «правильной» геодемографической структуры.
К началу XVIII века Франция была куда населённей Англии (считается, что 21М против 5М) и существенно старше (хотя, «трёхсотлетнего газона» англичане настелили). Но как раз последнее и снижало кажущуюся громадной разницу в экономических потенциалах.
Галлия осваивалась кусками в разное время с нескольких сторон вдоль крупнейших рек, что привело к ярко выраженному регионализму. Значение регионов со временем менялось: так, «Сена» к XVII веку перехватила господство у «Роны» – ушли в прошлое времена, когда самые большие деньги вращались в Лионе, переполненном итальянскими купцами. Однако, в любом случае объединение Франции в плотное и единое экономическое пространство произошло сильно позже «покраса карты».
Не то на «медвежьем острове», в своей английской части –относительно компактной территории без контрастных центров «внутренней колонизации», и как результат – более гомогенным и равномерно распределённым населением.
На картах представлено время, требовавшееся в 1800 и 1830 годах, чтобы добраться до ближайшего города с более чем 5, 10 и 80-тысячным населением в Англии и Франции. На графиках – совокупная доля населения по времени до ближайшего города соответствующего масштаба.
Как видно, доступность французских 5К+ городов сопоставима с доступностью британских 80К+. А высокие транспортные издержки в рассматриваемую эпоху сильно затрудняют формирование ёмкого национального рынка – для промышленной революции крайне полезной вещи, благодаря которой развивается специализация и появляется возможность масштабирования.
В связи с этим думается вот что. Часто строить идущее в рост общество где-нибудь на фронтире проще, чем в цивилизационном центре. Старым волкам надо ещё дотянуться до молодого волчонка из дебрей, чтобы вовремя его задавить, а всяческие культурные, институциональные, этнические и т.д. ограничения по применению современных социальных технологий на «Диком Западе» будут слабее. Но тут есть и ещё одна грань – формирование более «правильной» геодемографической структуры.
К началу XVIII века Франция была куда населённей Англии (считается, что 21М против 5М) и существенно старше (хотя, «трёхсотлетнего газона» англичане настелили). Но как раз последнее и снижало кажущуюся громадной разницу в экономических потенциалах.
Галлия осваивалась кусками в разное время с нескольких сторон вдоль крупнейших рек, что привело к ярко выраженному регионализму. Значение регионов со временем менялось: так, «Сена» к XVII веку перехватила господство у «Роны» – ушли в прошлое времена, когда самые большие деньги вращались в Лионе, переполненном итальянскими купцами. Однако, в любом случае объединение Франции в плотное и единое экономическое пространство произошло сильно позже «покраса карты».
Не то на «медвежьем острове», в своей английской части –относительно компактной территории без контрастных центров «внутренней колонизации», и как результат – более гомогенным и равномерно распределённым населением.
BY Те самые англосаксы
Share with your friend now:
group-telegram.com/omganglos/593