Страсть знания

Минимальный императив

В ответ на пост с дружеской критикой Антона.

Назначать философию поиском истинной жизни, кажется мне слишком распаляющим нарциссизм философа и слишком тяжелым ярмом на внимающем.

Во всяком случае сейчас назначением философии я вижу не поиск ответа на вопрос как жить истинно, но удержание от того как не жить точно не истинно.

Любую позитивность на данный момент я понимаю прежде всего как
не негативность.

Проще говоря, ваша задача не в том, чтобы сегодня сесть и произвести процедуру истины, но в том, чтобы насколько есть сил не произвести процедуру лжи.

Для этого в своем минимуме нужно быть равнодушным к полезности.

Тут имеется в виду, что сначала Платон, а затем стоики называли адиафорой.

На русский язык это обычно переводят как «безразличное», как то, что находится между добродетелью и пороком и одинаково неважно для них обоих.

Далее хочу продолжить вопросом к Алену Бадью: почему Событие у тебя такое благостное?

Как быть, если Событие — это не только нечто эмансипаторное?

Горькая правда же мне видится в том, что изменивший нашу жизнь пару лет назад февраль тоже был Событием.

Множества были посчитаны, ведь вычитание — тоже счет.

Когда множество не прирастает, а истончается — это тоже новая конфигурация множеств.

И наша задача в том, чтобы множество не стало пустым. То есть таким, какое уже не содержит ни одного элемента.

Тот минимальный императив, который я диалектически вижу одновременно и максимально возможным — предпочитаемое безразличное.

Не решить проблему, но выстоять с минимально возможными потерями.

Может быть, выстоять не удастся, но стоять надо сколько дано сил.

Мы никак не станем лучше пока идет вычитание, но не перейти такую черту, при которой «лучше бы нас и не было» может быть возможно.

Есть на свете те люди, что не боясь энтропии открыто бросают ей вызов, прекрасно зная что у них никаких шансов на успех.

В их обреченности есть безусловная святость, они нашли ту самую истинную жизнь.

Я её не нашел и не знаю, возможно ли мне обрести её, а больше всего мне попусту страшно.

И я хочу хотя бы частично совладать со страхом, не будучи способным что-либо сделать с его причиной.

Пораженчество ли это?

Наверняка, но я не вижу за собой силы призвать вас всерьез приручить негативность, сделав ставку ценою во все что у вас есть.

Меньшая ставка точно будет недостаточной. И никто не знает будет ли достаточно даже если вы рискнете всем.

Думаю что остаться безразличным к негативности, устоять от вовлеченности — тоже поступок, который требует все больше усилий с каждой секундой.

«Хотя бы» уже «не ничего».

Telegram

Absolute studies | Антон Сюткин

Немного скромного философского сектанства. Надо, наверное, все же написать довольно простую вещь. Разумеется, университетское знание находится в кризисе очень давно. Отчасти он бьет и по философскому образованию в университете. Объяснять все это - значит…

www.group-telegram.com/sa/philosophero.com/747

705 viewsАндрей Денисов, edited  Jan 8 at 21:39

Минимальный императив

В ответ на пост с дружеской критикой Антона.

Назначать философию поиском истинной жизни, кажется мне слишком распаляющим нарциссизм философа и слишком тяжелым ярмом на внимающем.

Во всяком случае сейчас назначением философии я вижу не поиск ответа на вопрос как жить истинно, но удержание от того как не жить точно не истинно.

Любую позитивность на данный момент я понимаю прежде всего как
не негативность.

Проще говоря, ваша задача не в том, чтобы сегодня сесть и произвести процедуру истины, но в том, чтобы насколько есть сил не произвести процедуру лжи.

Для этого в своем минимуме нужно быть равнодушным к полезности.

Тут имеется в виду, что сначала Платон, а затем стоики называли адиафорой.

На русский язык это обычно переводят как «безразличное», как то, что находится между добродетелью и пороком и одинаково неважно для них обоих.

Далее хочу продолжить вопросом к Алену Бадью: почему Событие у тебя такое благостное?

Как быть, если Событие — это не только нечто эмансипаторное?

Горькая правда же мне видится в том, что изменивший нашу жизнь пару лет назад февраль тоже был Событием.

Множества были посчитаны, ведь вычитание — тоже счет.

Когда множество не прирастает, а истончается — это тоже новая конфигурация множеств.

И наша задача в том, чтобы множество не стало пустым. То есть таким, какое уже не содержит ни одного элемента.

Тот минимальный императив, который я диалектически вижу одновременно и максимально возможным — предпочитаемое безразличное.

Не решить проблему, но выстоять с минимально возможными потерями.

Может быть, выстоять не удастся, но стоять надо сколько дано сил.

Мы никак не станем лучше пока идет вычитание, но не перейти такую черту, при которой «лучше бы нас и не было» может быть возможно.

Есть на свете те люди, что не боясь энтропии открыто бросают ей вызов, прекрасно зная что у них никаких шансов на успех.

В их обреченности есть безусловная святость, они нашли ту самую истинную жизнь.

Я её не нашел и не знаю, возможно ли мне обрести её, а больше всего мне попусту страшно.

И я хочу хотя бы частично совладать со страхом, не будучи способным что-либо сделать с его причиной.

Пораженчество ли это?

Наверняка, но я не вижу за собой силы призвать вас всерьез приручить негативность, сделав ставку ценою во все что у вас есть.

Меньшая ставка точно будет недостаточной. И никто не знает будет ли достаточно даже если вы рискнете всем.

Думаю что остаться безразличным к негативности, устоять от вовлеченности — тоже поступок, который требует все больше усилий с каждой секундой.

«Хотя бы» уже «не ничего».

BY Страсть знания