Не понимал, как сильно люблю своего сына (со слов отца, потерявшего сына)
Даже не знаю, с чего начать и что рассказать. Не знаю, это очень, с одной стороны, интимно, внутренняя твоя жизнь. Ощущение, как будто часть тебя умерла, большая часть, не половина. Это нельзя объяснить. Ты уже не хочешь дальше жить. Не в том плане, что хочешь на себя руки наложить, нет. Просто смысла жизни нет. Верующему человеку так говорить грешно, конечно. Ведь смысл жизни не в детях. Сына для Бога не жалко, но часть тебя умерла, большая, причем. Ты не боишься уже никакой смерти, для тебя нет никаких ценностей в этом мире, если раньше чему-то материальному ты мог порадоваться, то сейчас это тебя не радует. Ты начинаешь на все материальное по-другому смотреть. Для тебя вещи, которые принадлежали твоему сыну, очень дороги, но прикосновение к этим вещам тебе причиняет боль, потому что каждая эта вещь напоминает о твоём сыне, которого больше нет. Ты вспоминаешь моменты, когда эта вещь была тобой ему куплена, его переживания, его радости , связанные с ней, как сын радовался, что поставленная задача в бою будет выполнена лучше, чем раньше. Прицел тепловизионный, каска. С другой стороны, когда хотел купить ему треногу для снайперской винтовки, он сказал, что "ничего мне уже не нужно". Он уже просто устал и перестал бояться. Хотя, когда купил треногу, он очень порадовался и сказал, что вещь хорошая.
Что ещё рассказать? Каждый день это мысли о человеке, которого любишь, это воспоминания о нем: как он в детстве что-то делал, как он на это реагировал, как он отвечал на эти или иные вещи. Вспоминаешь ошибки в воспитании ребенка, ты жил и не понимал, насколько сильно ты любишь своего ребенка. Я хотел бы быть на его месте, но Бог распорядился по-другому. Вот так это все проходит через тебя, каждый день
Друзья, я никогда не видел этого бойца, но для меня он брат, потому что пошел на фронт, верный России, в которой мы живём. Сашей его зовут. Вспомните его в молитвах и теплых ваших сердцах.
Не понимал, как сильно люблю своего сына (со слов отца, потерявшего сына)
Даже не знаю, с чего начать и что рассказать. Не знаю, это очень, с одной стороны, интимно, внутренняя твоя жизнь. Ощущение, как будто часть тебя умерла, большая часть, не половина. Это нельзя объяснить. Ты уже не хочешь дальше жить. Не в том плане, что хочешь на себя руки наложить, нет. Просто смысла жизни нет. Верующему человеку так говорить грешно, конечно. Ведь смысл жизни не в детях. Сына для Бога не жалко, но часть тебя умерла, большая, причем. Ты не боишься уже никакой смерти, для тебя нет никаких ценностей в этом мире, если раньше чему-то материальному ты мог порадоваться, то сейчас это тебя не радует. Ты начинаешь на все материальное по-другому смотреть. Для тебя вещи, которые принадлежали твоему сыну, очень дороги, но прикосновение к этим вещам тебе причиняет боль, потому что каждая эта вещь напоминает о твоём сыне, которого больше нет. Ты вспоминаешь моменты, когда эта вещь была тобой ему куплена, его переживания, его радости , связанные с ней, как сын радовался, что поставленная задача в бою будет выполнена лучше, чем раньше. Прицел тепловизионный, каска. С другой стороны, когда хотел купить ему треногу для снайперской винтовки, он сказал, что "ничего мне уже не нужно". Он уже просто устал и перестал бояться. Хотя, когда купил треногу, он очень порадовался и сказал, что вещь хорошая.
Что ещё рассказать? Каждый день это мысли о человеке, которого любишь, это воспоминания о нем: как он в детстве что-то делал, как он на это реагировал, как он отвечал на эти или иные вещи. Вспоминаешь ошибки в воспитании ребенка, ты жил и не понимал, насколько сильно ты любишь своего ребенка. Я хотел бы быть на его месте, но Бог распорядился по-другому. Вот так это все проходит через тебя, каждый день
Друзья, я никогда не видел этого бойца, но для меня он брат, потому что пошел на фронт, верный России, в которой мы живём. Сашей его зовут. Вспомните его в молитвах и теплых ваших сердцах.
During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever."
from sa
