Siloviki задним умом петрят, что художница Скочиленко для них опасна.
Это Алексей Анатольевич на судах крикливо ругается через стекло и пышет ненавистью в постах. А тут человек пишет из СИЗО, что
...как бы ни пытались втоптать меня в грязь, унизить, поместить в самые нечеловеческие условия, я вынесу из этого опыта самое светлое, невероятное и прекрасное — в этом и содержится суть бытия художника.
У моих обвинителей есть власть и деньги, а я имею неизмеримо больше — доброту, эмпатию, реальную любовь и огромную поддержку людей со всего мира — способность передавать действительность в образах и метафорах, которые оседают в умах людей.
Ветераны партизанских акций, которым спецоперация бередит старую прививку Лимонкой, не дадут соврать: siloviki инстинктивно улавливают, где сквозь видимый, очевидный пацифизм сегодня проступает самый натуральный фронт — контрпропаганда и сопротивление, и не чему-то абстрактному, а вполне конкретному политическому режиму, развязавшему СВО. Потому и СИЗО, а не домарест для безобидной художницы прямого действия.
Во ФСИН, кстати, поняли, что со Скочиленко напоролись на идейную. Нажим через сокамерниц не удался: петиция и медийная огласка делают свое дело, и Александру перевели в новую камеру, где обеспечили необходимой ей диетической едой.
Siloviki задним умом петрят, что художница Скочиленко для них опасна.
Это Алексей Анатольевич на судах крикливо ругается через стекло и пышет ненавистью в постах. А тут человек пишет из СИЗО, что
...как бы ни пытались втоптать меня в грязь, унизить, поместить в самые нечеловеческие условия, я вынесу из этого опыта самое светлое, невероятное и прекрасное — в этом и содержится суть бытия художника.
У моих обвинителей есть власть и деньги, а я имею неизмеримо больше — доброту, эмпатию, реальную любовь и огромную поддержку людей со всего мира — способность передавать действительность в образах и метафорах, которые оседают в умах людей.
Ветераны партизанских акций, которым спецоперация бередит старую прививку Лимонкой, не дадут соврать: siloviki инстинктивно улавливают, где сквозь видимый, очевидный пацифизм сегодня проступает самый натуральный фронт — контрпропаганда и сопротивление, и не чему-то абстрактному, а вполне конкретному политическому режиму, развязавшему СВО. Потому и СИЗО, а не домарест для безобидной художницы прямого действия.
Во ФСИН, кстати, поняли, что со Скочиленко напоролись на идейную. Нажим через сокамерниц не удался: петиция и медийная огласка делают свое дело, и Александру перевели в новую камеру, где обеспечили необходимой ей диетической едой.
Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from sa
