Многие сегодня с упоением пишут про цифровой Госплан 2.0., который готовит нам правительство Мишустина, приводят аналогии с «косыгинской» реформой, так и не введённой в 1960-х в СССР системой ОГАС и тд.
Напомню, что и «косыгинская реформа», и практическая реализация проекта ОГАС в общесоюзном масштабе были остановлены по требованию партноменклатуры, поскольку они прямо противоречили сложившимся в то время схемам движения денег в экономике, коррупционным, клановым и родственным связям.
Все эти причины присутствуют в современной России и сегодня. Достаточно взглянуть на проблему поддельных QR-кодов, для решения которой необходима борьба с «цифровыми коррупционерами» во власти, однако Система категорически отказывается признавать факт наличия этой коррупции на самом верху, предпочитая сбрасывать ответственность в низовые звенья.
Уже неоднократно говорилось, что «цифровизация» — это серьезная угроза для власти, при этом сама власть ее до сих пор не осознаёт. Поэтому попытки сделать «цифровизацию» госуправления неким политическим символом «прорыва» могут неожиданно привести инициаторов этого «прорыва» совсем не к тем результатам, о которых они публично мечтают. История о том, как попытки реализовать ОГАС в СССР глушились с помощью публикаций в Washington Post и Guardian , может повториться, однако в России 2020-х это может одномоментно привести к куда более драматическим последствиям, чем в СССР 1960-х.
Многие сегодня с упоением пишут про цифровой Госплан 2.0., который готовит нам правительство Мишустина, приводят аналогии с «косыгинской» реформой, так и не введённой в 1960-х в СССР системой ОГАС и тд.
Напомню, что и «косыгинская реформа», и практическая реализация проекта ОГАС в общесоюзном масштабе были остановлены по требованию партноменклатуры, поскольку они прямо противоречили сложившимся в то время схемам движения денег в экономике, коррупционным, клановым и родственным связям.
Все эти причины присутствуют в современной России и сегодня. Достаточно взглянуть на проблему поддельных QR-кодов, для решения которой необходима борьба с «цифровыми коррупционерами» во власти, однако Система категорически отказывается признавать факт наличия этой коррупции на самом верху, предпочитая сбрасывать ответственность в низовые звенья.
Уже неоднократно говорилось, что «цифровизация» — это серьезная угроза для власти, при этом сама власть ее до сих пор не осознаёт. Поэтому попытки сделать «цифровизацию» госуправления неким политическим символом «прорыва» могут неожиданно привести инициаторов этого «прорыва» совсем не к тем результатам, о которых они публично мечтают. История о том, как попытки реализовать ОГАС в СССР глушились с помощью публикаций в Washington Post и Guardian , может повториться, однако в России 2020-х это может одномоментно привести к куда более драматическим последствиям, чем в СССР 1960-х.
BY Чисто для фиксации
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp.
from sa
