Мои недавние фейлы c DiD
Научные журналы по социальным наукам имеют свойство брать только те статьи, где есть подтвердившиеся гипотезы. Если они не подтверждаются, материал считается неинтересным. Это создаёт байес (искажение): множество свидетельств отсутствия связи не публикуются. Дабы заполнить эту лакуну, давайте рассмотрим то, как я безуспешно пытался подтвердить с помощью данных некоторые свои гипотезы:
1. Попытка измерить влияние ДЭГ
На выборах президента 2024 года часть регионов применяла дистанционное электронное голосование (ДЭГ), а часть – нет. Я подумал, что через разность разностей вполне можно было бы измерить, как ДЭГ влияет на результат голосования, сравнив с предыдущими выборами. На первом графике можно увидеть, что влияют они примерно никак, тем более, что допущение о параллельности трендов не соблюдается. Но тут и с рандомизацией проблемы.
2. Попытка измерить многодневное голосование.
То же самое: в 2023 году на выборах в региональные парламенты 16 регионов трёхдневное голосование было везде, кроме Башкортостана и Бурятии. 34k наблюдений и даже контроль над регионами показал, что оно добавляет примерно 2 процентных пункта, что в среднем немало. Однако на втором графике видно, что между этими двумя группами регионов продолжалось и продолжалось сужение.
3. Кумулятивный эффект трёхдневного голосования.
Ну ок, предыдущие две гипотезы страдали отсутствием нормальной рандомизации. Всё-таки это власти РФ решают, в каких регионах будет ДЭГ и 3 дня голосования. Но они не могут поменять очерёдность выборов в регионах РФ. Гипотеза была такая: в 2020 году те УИКи, где были выборы, натренировались совершать фальсификации, и на выборах в ГД РФ им было уже намного проще добавить голосов доминирующей партии. Я сравнил данные с УИКов по выборам в ГД РФ. Это было бы отличным подтверждением гипотезы, но при контроле по регионам – полный Джа-Джа Бинкс, даже модель показывать стыдно. А сначала я так обрадовался графику 3, пока не увидел, что что-то пошло не так.
Было ли это всё пустой тратой времени? Если бы я не написал об этом пост, то, вероятно, да. Но теперь хотя бы люди, которые будут копать в эту сторону, увидят мою вывеску "в той стороне тупик" и не будут проделывать лишнюю работу. Или постараются обогнуть эту канаву более точными методами.
Научные журналы по социальным наукам имеют свойство брать только те статьи, где есть подтвердившиеся гипотезы. Если они не подтверждаются, материал считается неинтересным. Это создаёт байес (искажение): множество свидетельств отсутствия связи не публикуются. Дабы заполнить эту лакуну, давайте рассмотрим то, как я безуспешно пытался подтвердить с помощью данных некоторые свои гипотезы:
1. Попытка измерить влияние ДЭГ
На выборах президента 2024 года часть регионов применяла дистанционное электронное голосование (ДЭГ), а часть – нет. Я подумал, что через разность разностей вполне можно было бы измерить, как ДЭГ влияет на результат голосования, сравнив с предыдущими выборами. На первом графике можно увидеть, что влияют они примерно никак, тем более, что допущение о параллельности трендов не соблюдается. Но тут и с рандомизацией проблемы.
2. Попытка измерить многодневное голосование.
То же самое: в 2023 году на выборах в региональные парламенты 16 регионов трёхдневное голосование было везде, кроме Башкортостана и Бурятии. 34k наблюдений и даже контроль над регионами показал, что оно добавляет примерно 2 процентных пункта, что в среднем немало. Однако на втором графике видно, что между этими двумя группами регионов продолжалось и продолжалось сужение.
3. Кумулятивный эффект трёхдневного голосования.
Ну ок, предыдущие две гипотезы страдали отсутствием нормальной рандомизации. Всё-таки это власти РФ решают, в каких регионах будет ДЭГ и 3 дня голосования. Но они не могут поменять очерёдность выборов в регионах РФ. Гипотеза была такая: в 2020 году те УИКи, где были выборы, натренировались совершать фальсификации, и на выборах в ГД РФ им было уже намного проще добавить голосов доминирующей партии. Я сравнил данные с УИКов по выборам в ГД РФ. Это было бы отличным подтверждением гипотезы, но при контроле по регионам – полный Джа-Джа Бинкс, даже модель показывать стыдно. А сначала я так обрадовался графику 3, пока не увидел, что что-то пошло не так.
Было ли это всё пустой тратой времени? Если бы я не написал об этом пост, то, вероятно, да. Но теперь хотя бы люди, которые будут копать в эту сторону, увидят мою вывеску "в той стороне тупик" и не будут проделывать лишнюю работу. Или постараются обогнуть эту канаву более точными методами.
Идеологические VS материальные стимулы активного политического участия: эвиденс фром Индия
Инициативность простых волонтёр:ок при партиях, которые разносят листовки и агитирует голосовать, заканчиваются, как только заканчивается материальное поощрение. Так ли это?
Не совсем. В свежей статье «Can Party Elites Shape the Rank and File?» (2025)🔐 исследователь:ницы показывают, что при правильном подходе партия может не только собрать без материальных затрат крепкую волонтёрскую сеть, но и рекрутировать в неё весьма полезные кадры.
В сотрудничестве с индийской партией AAP они провели крупный полевой эксперимент, где листовки с разными месседжами раздали 150k человек (это примерно 1% избиратель:ниц штата Джаркханд).
Листовки были рандомизированы: в одних говорилось о возможностях стать кандидатом и сделать карьеру, в других – продвигать близкую политическую идеологию, менять местное сообщество к лучшему и повышать инклюзивность партии, а в третьих просто обещали материальное вознаграждение.
В результате идеологические посылы работали намного лучше, чем обещание денежных выплат, а вот листовки про политику (например, улучшения в образовании и здравоохранении) — наоборот, отталкивали.
Интересно также, что через три года они проверили сеть на устойчивость (оставшихся и ушедших). Продолжали работать в партии те, кто имел идеологическую мотивацию, а тех, кого привлекали выплатами – отвалились уже на следующий год.
Оно и понятно. На примере РФ, те мизерные выплаты, которые платят при наблюдении на выборах, явно не стоят того, чтобы посвятить целые сутки (а иногда трое) весьма скучной процедуре. Я сталкивался с абсолютно "мёртвыми" сетками волонтёр:ок разных региональных партий и понимаю, что основной актив действительно держится на тех, кто идеологически верит, что они занимаются социально значимым делом. И это справедливо для любой волонтёрской деятельности, не только для политической.
P.S. Это не значит, что людям можно не платить и ждать, что они будут годами работать на голом энтузиазме, просто одних только материальных выплат недостаточно, но они, как правило, необходимы чисто психологически.
Инициативность простых волонтёр:ок при партиях, которые разносят листовки и агитирует голосовать, заканчиваются, как только заканчивается материальное поощрение. Так ли это?
Не совсем. В свежей статье «Can Party Elites Shape the Rank and File?» (2025)
В сотрудничестве с индийской партией AAP они провели крупный полевой эксперимент, где листовки с разными месседжами раздали 150k человек (это примерно 1% избиратель:ниц штата Джаркханд).
Листовки были рандомизированы: в одних говорилось о возможностях стать кандидатом и сделать карьеру, в других – продвигать близкую политическую идеологию, менять местное сообщество к лучшему и повышать инклюзивность партии, а в третьих просто обещали материальное вознаграждение.
В результате идеологические посылы работали намного лучше, чем обещание денежных выплат, а вот листовки про политику (например, улучшения в образовании и здравоохранении) — наоборот, отталкивали.
Интересно также, что через три года они проверили сеть на устойчивость (оставшихся и ушедших). Продолжали работать в партии те, кто имел идеологическую мотивацию, а тех, кого привлекали выплатами – отвалились уже на следующий год.
Оно и понятно. На примере РФ, те мизерные выплаты, которые платят при наблюдении на выборах, явно не стоят того, чтобы посвятить целые сутки (а иногда трое) весьма скучной процедуре. Я сталкивался с абсолютно "мёртвыми" сетками волонтёр:ок разных региональных партий и понимаю, что основной актив действительно держится на тех, кто идеологически верит, что они занимаются социально значимым делом. И это справедливо для любой волонтёрской деятельности, не только для политической.
P.S. Это не значит, что людям можно не платить и ждать, что они будут годами работать на голом энтузиазме, просто одних только материальных выплат недостаточно, но они, как правило, необходимы чисто психологически.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Cambridge Core
Can Party Elites Shape the Rank and File? Evidence from a Recruitment Campaign in India | American Political Science Review | Cambridge…
Can Party Elites Shape the Rank and File? Evidence from a Recruitment Campaign in India - Volume 119 Issue 2
Сплочённое общество =VS= разобщённое общество – автократу выгодны оба варианта
Бывают ли количественные исследования без эмпирического материала? Ещё как бывают! Например, в прошлом месяце у Константина Сонина вышел препринт "Authoritarian Propaganda and Social Networks" (2025)🔐 , где он доказывает: для авторитарного режима выгоднее всего иметь либо крайне единое общество, либо совсем атомизированное, а промежуточный вариант поддаётся лояльности значительно хуже.
Сонин использует аналитическое моделирование с ненаправленным цикличным графом, где узлы – это люди, рёбра – связи между ними, а информация подаётся либо из государственные СМИ (что как раз выгодно для автократа), либо через связи от соседних узлов.
Граждане делают выбор: принимать ли им искажённую информацию в зависимости от того, насколько они замечают искажение. Государство определяет величину информационного искажения. А дальше используется стандартная модель теории игр, в результате которой оказывается, что граждане наиболее охотно потребляют информацию от государства в крайних случаях: либо социальных связей максимально много, либо их почти нет.
Вообще, всё это напоминает мне хрупкость по (не к ночи будет упомянут) Нассиму Талебу. Если структура прочная, она ломается, если структуры нет совсем, она разваливается. В выигрыше остаются эластичные структуры, которые умеют адаптироваться под риски и обстоятельства. В конце концов, не просто так все "тоталитарные" общества показаны как невероятно сплочённые.
P.S. На картинке примеры рандомизированных графов. Синие точки – граждане, которые по модели выбирают потребление госмедиа.
Бывают ли количественные исследования без эмпирического материала? Ещё как бывают! Например, в прошлом месяце у Константина Сонина вышел препринт "Authoritarian Propaganda and Social Networks" (2025)
Сонин использует аналитическое моделирование с ненаправленным цикличным графом, где узлы – это люди, рёбра – связи между ними, а информация подаётся либо из государственные СМИ (что как раз выгодно для автократа), либо через связи от соседних узлов.
Граждане делают выбор: принимать ли им искажённую информацию в зависимости от того, насколько они замечают искажение. Государство определяет величину информационного искажения. А дальше используется стандартная модель теории игр, в результате которой оказывается, что граждане наиболее охотно потребляют информацию от государства в крайних случаях: либо социальных связей максимально много, либо их почти нет.
Вообще, всё это напоминает мне хрупкость по (не к ночи будет упомянут) Нассиму Талебу. Если структура прочная, она ломается, если структуры нет совсем, она разваливается. В выигрыше остаются эластичные структуры, которые умеют адаптироваться под риски и обстоятельства. В конце концов, не просто так все "тоталитарные" общества показаны как невероятно сплочённые.
P.S. На картинке примеры рандомизированных графов. Синие точки – граждане, которые по модели выбирают потребление госмедиа.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Литералли НЕ 1984
TW: много личных эмоций и бомбилова
8 июня 1949 года, ровно 76 лет назад, вышел в свет роман Джорджа Оруэлла "1984". Каждый год в эту дату медиа разных толков и мастей вспоминают об этом с дифирамбами "как же он был во всём прав, как же он точно предсказал наше будущее. Ах, как наглядно передал природу авторитаризма" и попытками натянуть это на сегодняшний контекст.
В реальности же описанный Оруэллом мир не только не передаёт, но и искажает представления об устройстве политических режимов. Давайте разберёмся, почему:
1. Всемогущее государство – миф.
Государство изображено как единый и непобедимый актор с бесконечным количеством ресурсов, против воли которого никто не смеет идти. Метафизический "Большой Брат" изображён всемогущим, но так не бывает. Даже в режимах, которые принято считать "тоталитарными" (хотя понятие тоталитаризм я считаю рудиментом) по типу сталинского СССР или КНДР, существуют свои группы интересов, межведомственная борьба и внутренние конфликты. В Океании же работники партии представлены как "винтики в системе", и это очень вредная аналогия, поскольку лишает акторов субъектности. А между тем даже у низовых партийных работников эта субъектность остаётся.
2. Идеология не бывает пустой.
Её нельзя постоянно менять и не сталкиваться при этом с последствиями. Что бывает, когда идеология выхолащивается, отлично описал Юрчак. В реальности авторитарные режимы избегают поворотов на 180 градусов по типу "Океания никогда не воевала с Остазией", поскольку действия должны выглядеть убедительно и цельно. Никакого "двоемыслия" не существует. Да, люди могут бессознательно не задумываться о вещах, на которые не могут повлиять, чтобы не сталкиваться с фрустрацией, но и у этого механизма есть свой предел, эксплуатировать его на регулярной основе невозможно.
3. Пролы – демофобный концепт.
В книге они (80% населения) представлены глупыми, грязными и ничего не понимающими. В российских реалиях Сурков для этого изобрёл термин "глубинный народ". Однако такое представление о людях не просто неправдоподобно, оно играет на руку авторитарным лидерам, которые строят иллюзию популярности на массовой поддержке.
Вы можете мне сказать "это же художественная книга, что ты докопался?". А ничё тот факт, что даже в фантастической книге мир должен иметь свою внутреннюю логику и выглядеть реалистично, чтобы в его существование можно было поверить? Я уже писал, что при всём абсурдизме сорокинского Дня Опричника, авторитарная структура там передана с невероятной точностью. Да даже в романе "Осень Патриарха" Маркеса, который уж никак нельзя назвать реализмом (разве что магическим реализмом), в режим верится больше.
Оруэлл, возможно, сам того не осознавая, очень помог автократам всего мира, представив их как бесконечно всесильных властителей, которые никогда не допускают ошибок и самолично контролируют каждый дом через видеокамеры. Но в реальности мир 1984 может существовать лишь в голове конкретного сломленного пытками и насилием человека, как это произошло с главным героем. И это именно то, каким авторитарные режимы хотят казаться, а не являются на деле.
А на деле авторитарный режим – это буквально не 1984.
TW: много личных эмоций и бомбилова
8 июня 1949 года, ровно 76 лет назад, вышел в свет роман Джорджа Оруэлла "1984". Каждый год в эту дату медиа разных толков и мастей вспоминают об этом с дифирамбами "как же он был во всём прав, как же он точно предсказал наше будущее. Ах, как наглядно передал природу авторитаризма" и попытками натянуть это на сегодняшний контекст.
В реальности же описанный Оруэллом мир не только не передаёт, но и искажает представления об устройстве политических режимов. Давайте разберёмся, почему:
1. Всемогущее государство – миф.
Государство изображено как единый и непобедимый актор с бесконечным количеством ресурсов, против воли которого никто не смеет идти. Метафизический "Большой Брат" изображён всемогущим, но так не бывает. Даже в режимах, которые принято считать "тоталитарными" (хотя понятие тоталитаризм я считаю рудиментом) по типу сталинского СССР или КНДР, существуют свои группы интересов, межведомственная борьба и внутренние конфликты. В Океании же работники партии представлены как "винтики в системе", и это очень вредная аналогия, поскольку лишает акторов субъектности. А между тем даже у низовых партийных работников эта субъектность остаётся.
2. Идеология не бывает пустой.
Её нельзя постоянно менять и не сталкиваться при этом с последствиями. Что бывает, когда идеология выхолащивается, отлично описал Юрчак. В реальности авторитарные режимы избегают поворотов на 180 градусов по типу "Океания никогда не воевала с Остазией", поскольку действия должны выглядеть убедительно и цельно. Никакого "двоемыслия" не существует. Да, люди могут бессознательно не задумываться о вещах, на которые не могут повлиять, чтобы не сталкиваться с фрустрацией, но и у этого механизма есть свой предел, эксплуатировать его на регулярной основе невозможно.
3. Пролы – демофобный концепт.
В книге они (80% населения) представлены глупыми, грязными и ничего не понимающими. В российских реалиях Сурков для этого изобрёл термин "глубинный народ". Однако такое представление о людях не просто неправдоподобно, оно играет на руку авторитарным лидерам, которые строят иллюзию популярности на массовой поддержке.
Вы можете мне сказать "это же художественная книга, что ты докопался?". А ничё тот факт, что даже в фантастической книге мир должен иметь свою внутреннюю логику и выглядеть реалистично, чтобы в его существование можно было поверить? Я уже писал, что при всём абсурдизме сорокинского Дня Опричника, авторитарная структура там передана с невероятной точностью. Да даже в романе "Осень Патриарха" Маркеса, который уж никак нельзя назвать реализмом (разве что магическим реализмом), в режим верится больше.
Оруэлл, возможно, сам того не осознавая, очень помог автократам всего мира, представив их как бесконечно всесильных властителей, которые никогда не допускают ошибок и самолично контролируют каждый дом через видеокамеры. Но в реальности мир 1984 может существовать лишь в голове конкретного сломленного пытками и насилием человека, как это произошло с главным героем. И это именно то, каким авторитарные режимы хотят казаться, а не являются на деле.
А на деле авторитарный режим – это буквально не 1984.
Индивидуализм-коллективизм и 60 регионов РФ
Шок, сенсация, русскоязычное исследование на Political Sins!
В опросе ценностей Инглхарта есть дихотомия "коллективизм-индивидуализм". Исследователь:ницы в своей новой статье (2025)🔐 решили посмотреть, какие факторы за последнее время повлияли на ценностные установки в регионах РФ. Что мне показалось интересным:
1) Самые "индивидуальные" регионы: Мск, СПб и (внезапно) Ярославская область
2) В регионах с преобладанием индивидуалистических ценностей наблюдается более высокий уровень инновационной активности, зато в субъектах с преобладанием коллективистских ценностей зафиксировано меньше избыточных смертей в 2020–2022 годах
3) Индивидуализм-коллективизм никак не связан ни с количеством волонтёрской деятельности в регионе, ни с государственной эффективностью.
Жаль, что данные только за 2019-2020 год + я так и не понял, почему всего 60 регионов. Но тут уж, как говорится, чем богаты...
Шок, сенсация, русскоязычное исследование на Political Sins!
В опросе ценностей Инглхарта есть дихотомия "коллективизм-индивидуализм". Исследователь:ницы в своей новой статье (2025)
1) Самые "индивидуальные" регионы: Мск, СПб и (внезапно) Ярославская область
2) В регионах с преобладанием индивидуалистических ценностей наблюдается более высокий уровень инновационной активности, зато в субъектах с преобладанием коллективистских ценностей зафиксировано меньше избыточных смертей в 2020–2022 годах
3) Индивидуализм-коллективизм никак не связан ни с количеством волонтёрской деятельности в регионе, ни с государственной эффективностью.
Жаль, что данные только за 2019-2020 год + я так и не понял, почему всего 60 регионов. Но тут уж, как говорится, чем богаты...
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Political Animals
Когда предают диктатора: кейсы ненасильственных протестов
В России мирные протесты воспринимаются как слабая попытка бросить вызов автократу: ведь лояльные правителю силовики легко могут разогнать протестующих, а затем посадить многих в тюрьму. Как это случилось в Белоруссии в 2020 году.
Однако вопреки общепринятому мнению во многих странах все может быть иначе. Мирные протесты могут легко привести к отстранению диктатора от власти. Особенно, когда его предают силовики.
Когда это происходит?
📍На этот вопрос отвечает исследователь Филипп Лютшер из Университета Констанца. Все дело в структуре сил безопасности. Диктаторы часто опасаются попыток переворота от элит, поэтому дробят силовой аппарат. Это помогает ослабить возможности силовиков координировать свои усилия. Вместо этого они бросают их на то, что соперничать и следить друг за другом. Так было, например, при суданском диктаторе Омаре Аль-Башире.
📍Но бывает и так, что в авторитарном режиме услуги безопасности монополизировала одна структура. Поэтому силовики могут хорошо координировать свои действия и смешать правителей. Египет 2010-х ходов отлично показывает, как это работает.
Однако подобные структуры сил безопасности оказываются уязвимы перед лицом массовых ненасильственных протестов. Они с легкостью могут предать диктатора и перейти на сторону протестующих.
На это влияет логика коллективных действий.
▪️Когда организаций много, им сложно координировать свои действия, а соблазн сыграть в безбилетника — высок. Возможность со стороны диктатора контролировать — низка. Лояльность силовиков в таких условиях сыпется, как карточный домик.
▪️Когда организация одна — а это часто именно армия — она сталкивается с необходимостью применять насилие против протестующих. Это влечет за собой большие издержки в виде репутации института и морали солдат. Плюс, учитывая, что у армии монопольное положение, в условиях протестов диктатор от нее зависит. Если руководство решит, что издержки от поддержки диктатора выше, то военные легко перейдут на сторону протестующих, как это произошло в Иране в 1979 году.
Оптимальный вариант для диктатора — дробить силовой аппарат на две структуры (effective armed organization). Во-первых, их легче контролировать и координировать, а во-вторых — соблазн сыграть в безбилетника ниже. Примером может послужить структура сил безопасности в эпоху Пиночета в Чили с 1983 по 1989 год.
Это и показал Лютшер. Он проанализировал случаи массовых протестов в автократиях с 1975 по 2006 год. Оказалось, что те режимы, где действовали всего две силовые организации, риск отступничества был ниже, чем там, где была одна или больше, чем две. Если количество структур безопасности было меньше или превышало оптимальный размер, то риск перехода на сторону протестующих был выше на 20% и больше.
Lutscher, P. M. (2016). The more fragmented the better?—The impact of armed forces structure on defection during nonviolent popular uprisings. International Interactions, 42(2), 350-375.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
В России мирные протесты воспринимаются как слабая попытка бросить вызов автократу: ведь лояльные правителю силовики легко могут разогнать протестующих, а затем посадить многих в тюрьму. Как это случилось в Белоруссии в 2020 году.
Однако вопреки общепринятому мнению во многих странах все может быть иначе. Мирные протесты могут легко привести к отстранению диктатора от власти. Особенно, когда его предают силовики.
Когда это происходит?
📍На этот вопрос отвечает исследователь Филипп Лютшер из Университета Констанца. Все дело в структуре сил безопасности. Диктаторы часто опасаются попыток переворота от элит, поэтому дробят силовой аппарат. Это помогает ослабить возможности силовиков координировать свои усилия. Вместо этого они бросают их на то, что соперничать и следить друг за другом. Так было, например, при суданском диктаторе Омаре Аль-Башире.
📍Но бывает и так, что в авторитарном режиме услуги безопасности монополизировала одна структура. Поэтому силовики могут хорошо координировать свои действия и смешать правителей. Египет 2010-х ходов отлично показывает, как это работает.
Однако подобные структуры сил безопасности оказываются уязвимы перед лицом массовых ненасильственных протестов. Они с легкостью могут предать диктатора и перейти на сторону протестующих.
На это влияет логика коллективных действий.
▪️Когда организаций много, им сложно координировать свои действия, а соблазн сыграть в безбилетника — высок. Возможность со стороны диктатора контролировать — низка. Лояльность силовиков в таких условиях сыпется, как карточный домик.
▪️Когда организация одна — а это часто именно армия — она сталкивается с необходимостью применять насилие против протестующих. Это влечет за собой большие издержки в виде репутации института и морали солдат. Плюс, учитывая, что у армии монопольное положение, в условиях протестов диктатор от нее зависит. Если руководство решит, что издержки от поддержки диктатора выше, то военные легко перейдут на сторону протестующих, как это произошло в Иране в 1979 году.
Оптимальный вариант для диктатора — дробить силовой аппарат на две структуры (effective armed organization). Во-первых, их легче контролировать и координировать, а во-вторых — соблазн сыграть в безбилетника ниже. Примером может послужить структура сил безопасности в эпоху Пиночета в Чили с 1983 по 1989 год.
Это и показал Лютшер. Он проанализировал случаи массовых протестов в автократиях с 1975 по 2006 год. Оказалось, что те режимы, где действовали всего две силовые организации, риск отступничества был ниже, чем там, где была одна или больше, чем две. Если количество структур безопасности было меньше или превышало оптимальный размер, то риск перехода на сторону протестующих был выше на 20% и больше.
Lutscher, P. M. (2016). The more fragmented the better?—The impact of armed forces structure on defection during nonviolent popular uprisings. International Interactions, 42(2), 350-375.
А.Т.
#кратко
🔹Подпишись на Political Animals
Как запрет немецкого языка в школах США усилил немецкую идентичность
В 1917–1919 гг. на фоне Первой мировой войны несколько штатов (Огайо, Индиана и др.) запрещают преподавание немецкого языка — даже в частных и церковных школах. Немцев считали "подозрительными" и требовали американизации.
Помогло ли это ассимилировать их? В статье "Backlash: The Unintended Effects of Language Prohibition in US Schools after World War I" (2020) 🔒 показывается, что произошло ровно обратное.
На основе данных переписи населения было установлено, что впоследствии немцы из этих штатов:
— чаще называли детей немецкими именами
— чаще женились на немцах, а не на американцах других корней
— реже добровольно шли в армию США во Второй мировой
— чаще ходили в лютеранские (немецкие) воскресные школы
И хотя эффект не очень большой, он довольно устойчивый. Чем дальше от немецких центров — тем эффект сильнее.
Мигранты из Германии восприняли запрет языка как угрозу собственной культуре и стали компенсировать немецкую идентичность в семье, что в итоге привело к торможению ассимиляции и изоляции культуры.
Так что да, государственное давление на культуру не ассимилирует, а радикализирует лояльность к ней. И актуально это не только для США начала 20 века.
В 1917–1919 гг. на фоне Первой мировой войны несколько штатов (Огайо, Индиана и др.) запрещают преподавание немецкого языка — даже в частных и церковных школах. Немцев считали "подозрительными" и требовали американизации.
Помогло ли это ассимилировать их? В статье "Backlash: The Unintended Effects of Language Prohibition in US Schools after World War I" (2020) 🔒 показывается, что произошло ровно обратное.
На основе данных переписи населения было установлено, что впоследствии немцы из этих штатов:
— чаще называли детей немецкими именами
— чаще женились на немцах, а не на американцах других корней
— реже добровольно шли в армию США во Второй мировой
— чаще ходили в лютеранские (немецкие) воскресные школы
И хотя эффект не очень большой, он довольно устойчивый. Чем дальше от немецких центров — тем эффект сильнее.
Мигранты из Германии восприняли запрет языка как угрозу собственной культуре и стали компенсировать немецкую идентичность в семье, что в итоге привело к торможению ассимиляции и изоляции культуры.
Так что да, государственное давление на культуру не ассимилирует, а радикализирует лояльность к ней. И актуально это не только для США начала 20 века.
Чем выше неравенство — тем левее богатые
Расхожий миф: бедные хотят всё отнять и поделить, богатые — удержать свои накопления и максимально уклониться от налогов. Однако на практике всё сложнее.
Важно не то, к какому классу ты принадлежишь, а то, какой в твоём регионе уровень экономического неравенства. Об этом свидетельствует исследование "The Externalities of Inequality: Fear of Crime and Preferences for Redistribution in Western Europe" (2015)🔐 на данных 14 стран ЕС 2002–2009 гг.
В западно- и центральноевропейских регионах с высоким неравенством богатые а большей степени будут поддерживать налоги и перераспределение. Но почему? Неужели в них проснулась солидарность или на них подействовало влияние левых идей? Нет, всё гораздо проще – они испытывают страх перед тем, чтобы быть ограбленными.
Даже если объективно они не под угрозой — угроза неблагополучия, краж и "социального хаоса" толкает богатых поддерживать перераспределение ресурсов. Но отнюдь не из побуждений справедливости, а чтобы стабилизировать своё собственное положение и минимизировать риски. Люди с высоким уровнем достатка чаще выступают за прогрессивную шкалу налогообложения и социалочку в поддержку бедных.
Ну и посмотрите на единицы наблюдения на второй пикче (картинке) – это реально целые регионы. То есть не получится купить себе дом в приличном квартале и никогда не думать больше о том, что там происходит в гетто, хотя казалось бы – живёшь в приличном районе и не беспокоишься.
То есть размер регионов как бы намекает, что даже при сильной кластеризации на уровне кварталов эффект работает (хотя я бы реально ещё раздробил на районы внутри областей, мб эффект бы и изменился).
Однако точно можно сказать, что, если неравенство растёт, обеспеченные люди не становятся эмпатичнее/циничнее. Они становятся осторожнее. И в какой-то момент выбирают заплатить побольше налогов как способ купить себе спокойствие.
Расхожий миф: бедные хотят всё отнять и поделить, богатые — удержать свои накопления и максимально уклониться от налогов. Однако на практике всё сложнее.
Важно не то, к какому классу ты принадлежишь, а то, какой в твоём регионе уровень экономического неравенства. Об этом свидетельствует исследование "The Externalities of Inequality: Fear of Crime and Preferences for Redistribution in Western Europe" (2015)
В западно- и центральноевропейских регионах с высоким неравенством богатые а большей степени будут поддерживать налоги и перераспределение. Но почему? Неужели в них проснулась солидарность или на них подействовало влияние левых идей? Нет, всё гораздо проще – они испытывают страх перед тем, чтобы быть ограбленными.
Даже если объективно они не под угрозой — угроза неблагополучия, краж и "социального хаоса" толкает богатых поддерживать перераспределение ресурсов. Но отнюдь не из побуждений справедливости, а чтобы стабилизировать своё собственное положение и минимизировать риски. Люди с высоким уровнем достатка чаще выступают за прогрессивную шкалу налогообложения и социалочку в поддержку бедных.
Ну и посмотрите на единицы наблюдения на второй пикче (картинке) – это реально целые регионы. То есть не получится купить себе дом в приличном квартале и никогда не думать больше о том, что там происходит в гетто, хотя казалось бы – живёшь в приличном районе и не беспокоишься.
То есть размер регионов как бы намекает, что даже при сильной кластеризации на уровне кварталов эффект работает (хотя я бы реально ещё раздробил на районы внутри областей, мб эффект бы и изменился).
Однако точно можно сказать, что, если неравенство растёт, обеспеченные люди не становятся эмпатичнее/циничнее. Они становятся осторожнее. И в какой-то момент выбирают заплатить побольше налогов как способ купить себе спокойствие.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Что было в Иране и что мы потеряли
Что было бы, если бы Иран не свернул в теократию?
Была ли исламская революция 1979 года кратковременным шоком, или это институциональный обрыв, который переломил судьбу страны на десятилетия?
Такой амбициозный вопрос поставили себе исследователи в новой статье "Revolutions as Structural Breaks: The Long-Term Economic and Institutional Consequences of the 1979 Iranian Revolution" (2025)🔐
Чтобы ответить, они смоделировали альтернативную историю Ирана. С помощью synthetic control method они построили "синтетический Иран" — такую же страну, как Иран до революции, но без самой революции. Звучит не очень убедительно, но у синтетического контроля всегда есть чёткие правила:
> Использовали данные 1950–2016 гг по 66 странам и сравнили реальные траектории Ирана с «синтетическим» Ираном — собранным из стран с похожим бэкграундом: Туниса, Саудовской Аравии, авторитарной Южной Кореи и других.
> Мерили экономические (ВВП на душу населения) показатели и институциональные (суды, права женщин, свобода выражения, равенство перед законом и др)
> Провели placebo-анализ (на случай, если "эффект революции" можно было бы наблюдать у любой страны)
> Тестировали альтернативные объяснения: война с Ираком, санкции, конституционные поправки.
Результаты:
> Экономика Ирана в реальности просела более чем в два раза относительно синтетического Ирана. В альтернативной реальности страна могла бы иметь ВВП на душу — как у Словении или Испании в отличие от нынешнего (уровень Болгарии или Сербии).
> Институциональный дизайн синтетического Ирана тоже выглядит лучше, от прав женщин до беспристрастности судов.
> Даже после реформ 1990-х и экономической либерализации страна не вернулась на прежнюю траекторию роста, что свидетельствует о том, что события 1979г – структурный разрыв.
> Placebo-тесты подтвердили: ни война, ни санкции, ни другие события не дали бы такого эффекта — разрыв случился именно в 1979-м.
Исламская революция не просто заменила одну элиту на другую. Она развернула страну от модернизации к теократической архаике. Как отметили авторы, "Иран мог бы быть одним из азиатских тигров, но стал одним из азиатских изгоев".
Авторов можно было бы обвинить в исламофобии, ориентализме и чрезмерном уповании на прогресс и модернизацию, однако мне представляется, что статья делает акцент не на религиозной составляющей, а на революции (или другом структурном изменении государства) как на масштабном потрясении, эхо которого идёт через десятилетия и определяет политику текущих лидеров, сужая их пространство для манёвров.
Траектория институционального дизайна – это не неизбежный путь от авторитаризма к демократии. Это бесконечные расходящиеся тропы, где каждый поворот определяет не только текущее положение вещей, но и последующие развилки. Точнее всего это выразил, сам того не подозревая, один растлитель малолетних: "Знаешь чувство, будто забуксовал, где-то свернул не туда и путь стал замысловат?"
Что было бы, если бы Иран не свернул в теократию?
Была ли исламская революция 1979 года кратковременным шоком, или это институциональный обрыв, который переломил судьбу страны на десятилетия?
Такой амбициозный вопрос поставили себе исследователи в новой статье "Revolutions as Structural Breaks: The Long-Term Economic and Institutional Consequences of the 1979 Iranian Revolution" (2025)
Чтобы ответить, они смоделировали альтернативную историю Ирана. С помощью synthetic control method они построили "синтетический Иран" — такую же страну, как Иран до революции, но без самой революции. Звучит не очень убедительно, но у синтетического контроля всегда есть чёткие правила:
> Использовали данные 1950–2016 гг по 66 странам и сравнили реальные траектории Ирана с «синтетическим» Ираном — собранным из стран с похожим бэкграундом: Туниса, Саудовской Аравии, авторитарной Южной Кореи и других.
> Мерили экономические (ВВП на душу населения) показатели и институциональные (суды, права женщин, свобода выражения, равенство перед законом и др)
> Провели placebo-анализ (на случай, если "эффект революции" можно было бы наблюдать у любой страны)
> Тестировали альтернативные объяснения: война с Ираком, санкции, конституционные поправки.
Результаты:
> Экономика Ирана в реальности просела более чем в два раза относительно синтетического Ирана. В альтернативной реальности страна могла бы иметь ВВП на душу — как у Словении или Испании в отличие от нынешнего (уровень Болгарии или Сербии).
> Институциональный дизайн синтетического Ирана тоже выглядит лучше, от прав женщин до беспристрастности судов.
> Даже после реформ 1990-х и экономической либерализации страна не вернулась на прежнюю траекторию роста, что свидетельствует о том, что события 1979г – структурный разрыв.
> Placebo-тесты подтвердили: ни война, ни санкции, ни другие события не дали бы такого эффекта — разрыв случился именно в 1979-м.
Исламская революция не просто заменила одну элиту на другую. Она развернула страну от модернизации к теократической архаике. Как отметили авторы, "Иран мог бы быть одним из азиатских тигров, но стал одним из азиатских изгоев".
Авторов можно было бы обвинить в исламофобии, ориентализме и чрезмерном уповании на прогресс и модернизацию, однако мне представляется, что статья делает акцент не на религиозной составляющей, а на революции (или другом структурном изменении государства) как на масштабном потрясении, эхо которого идёт через десятилетия и определяет политику текущих лидеров, сужая их пространство для манёвров.
Траектория институционального дизайна – это не неизбежный путь от авторитаризма к демократии. Это бесконечные расходящиеся тропы, где каждый поворот определяет не только текущее положение вещей, но и последующие развилки. Точнее всего это выразил, сам того не подозревая, один растлитель малолетних: "Знаешь чувство, будто забуксовал, где-то свернул не туда и путь стал замысловат?"
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Стационарный бандит реален. История из Конго, где институты родились под дулом автомата
Уверен, многие из вас слышали про теорию стационарного бандита Олсона – она объясняет возникновение государства через оседлый бандитизм. Грубо говоря, в один момент бандитам надоело совершать набеги на поселения, и они решили поселиться в них сами, заменив рейды на сбор налогов и отгородившись стенами от других бандитских группировок. В конечном итоге такая модель стала выгоднее, потому что кочевые бандиты сметали всё на своём пути и оставались ни с чем, а стационарные имели устойчивое развитие.
У меня эта теория всегда ассоциировалась с древними временами родоплеменных общин, а это затрудняет полноценное изучение феномена, так как источников осталось мало. Теория осталась теорией.
Каково же было моё удивление, когда концепция стационарного бандита полностью повторилась на территории Конго (2020) 🔒
C 1990 года правительство Конго утратило прямой контроль над обширными территориями на востоке, что позволило многочисленным вооруженным формированиям заниматься преступной деятельностью.
Однако есть ещё два фактора: мировые цены на ресурсы этой местности сильно скакнули. В 2000 году Sony начала изготавливать вторую плойку (Playstation II), где важным компонентом для производства был колтан (колумбит-танталит), а с 2006 года резко поднялись цены на золото, которое тоже добывали в восточном Конго.
На данных из 239 деревень и 411 шахт, за которыми наблюдали в течение семнадцати лет, экономист построил регрессионную модель и выяснил:
- Если сырьё громоздкое (колтан), банды идут в шахты: устанавливают блокпосты, собирают налоги на вывоз, охраняют производство;
- Если сырьё мелкое и легко спрятать (золото) — банды идут в деревни, где живут шахтёры: вводят визы на работу, создают “паспорта” и внутренние налоговые, строят судебную систему.
Бандиты заботились о благосостоянии граждан (там, где они были, наблюдается больше свадеб, больше активов у людей, больше миграции), что логично, поскольку это увеличивает прибыль.
Меня поразило то, что некоторые группировки заморочились настолько, что их степени институционализации позавидовали бы многие авторитарные диктатуры. Просто для примера, банда NDC-R:
- сделала государственную символику (логотип и гимн)
- ввела избираемую должность по связям с гражданами
- установила собственные праздники и культурные мероприятия
То есть, казалось бы, делала вещи, которые уж явно нельзя назвать основной деятельностью бандитской группировки. Но раз они это делали, значит, это для чего-то было нужно.
Неужели государство будет формироваться в любом случае естественным путём? Неужели при условном анкапе люди снова построят себе государство из-за неравномерного распределения силовых ресурсов? Короче, заставила меня эта статья задуматься.
Уверен, многие из вас слышали про теорию стационарного бандита Олсона – она объясняет возникновение государства через оседлый бандитизм. Грубо говоря, в один момент бандитам надоело совершать набеги на поселения, и они решили поселиться в них сами, заменив рейды на сбор налогов и отгородившись стенами от других бандитских группировок. В конечном итоге такая модель стала выгоднее, потому что кочевые бандиты сметали всё на своём пути и оставались ни с чем, а стационарные имели устойчивое развитие.
У меня эта теория всегда ассоциировалась с древними временами родоплеменных общин, а это затрудняет полноценное изучение феномена, так как источников осталось мало. Теория осталась теорией.
Каково же было моё удивление, когда концепция стационарного бандита полностью повторилась на территории Конго (2020) 🔒
C 1990 года правительство Конго утратило прямой контроль над обширными территориями на востоке, что позволило многочисленным вооруженным формированиям заниматься преступной деятельностью.
Однако есть ещё два фактора: мировые цены на ресурсы этой местности сильно скакнули. В 2000 году Sony начала изготавливать вторую плойку (Playstation II), где важным компонентом для производства был колтан (колумбит-танталит), а с 2006 года резко поднялись цены на золото, которое тоже добывали в восточном Конго.
На данных из 239 деревень и 411 шахт, за которыми наблюдали в течение семнадцати лет, экономист построил регрессионную модель и выяснил:
- Если сырьё громоздкое (колтан), банды идут в шахты: устанавливают блокпосты, собирают налоги на вывоз, охраняют производство;
- Если сырьё мелкое и легко спрятать (золото) — банды идут в деревни, где живут шахтёры: вводят визы на работу, создают “паспорта” и внутренние налоговые, строят судебную систему.
Бандиты заботились о благосостоянии граждан (там, где они были, наблюдается больше свадеб, больше активов у людей, больше миграции), что логично, поскольку это увеличивает прибыль.
Меня поразило то, что некоторые группировки заморочились настолько, что их степени институционализации позавидовали бы многие авторитарные диктатуры. Просто для примера, банда NDC-R:
- сделала государственную символику (логотип и гимн)
- ввела избираемую должность по связям с гражданами
- установила собственные праздники и культурные мероприятия
То есть, казалось бы, делала вещи, которые уж явно нельзя назвать основной деятельностью бандитской группировки. Но раз они это делали, значит, это для чего-то было нужно.
Неужели государство будет формироваться в любом случае естественным путём? Неужели при условном анкапе люди снова построят себе государство из-за неравномерного распределения силовых ресурсов? Короче, заставила меня эта статья задуматься.
Рождаемость влияет на перебои интернета в регионах РФ – инфа сотка
9 июня – депутат Брянской областной думы предлагает отключать на ночь интернет бездетным семьям с целью повышения рождаемости.
26 июня – уже 54 региона столкнулись с отключением мобильного (а иногда и домашнего) интернета.
И тут я подумал – неужели его предложение воплотилось в реальность?
Ну, мне же делать нечего, я безработный политолог, поэтому я сравнил две группы регионов: (где вчера сообщалось о проблемах с интернетом и где не сообщалось) и сравнил их по рождаемости за последний год.
Результат убил – тест Манна-Уитни статистически значим! Получается, интернет отрубают в тех регионах, где рождаемость ниже, чтобы семьи больше рожали. Визуально разницу можно увидеть на графике: найдите там свой регион и убедитесь сами!
P.S. Конечно, это всё рофл (шутка) и не более чем забавное, пусть и статистически значимое, совпадение. Но тему перебоев с интернетом в регионах РФ я считаю потенциально очень интересной с точки зрения исследования факторов, которые на это влияют. Тем более, что данные публикуются каждый день.
9 июня – депутат Брянской областной думы предлагает отключать на ночь интернет бездетным семьям с целью повышения рождаемости.
26 июня – уже 54 региона столкнулись с отключением мобильного (а иногда и домашнего) интернета.
И тут я подумал – неужели его предложение воплотилось в реальность?
Ну, мне же делать нечего, я безработный политолог, поэтому я сравнил две группы регионов: (где вчера сообщалось о проблемах с интернетом и где не сообщалось) и сравнил их по рождаемости за последний год.
Результат убил – тест Манна-Уитни статистически значим! Получается, интернет отрубают в тех регионах, где рождаемость ниже, чтобы семьи больше рожали. Визуально разницу можно увидеть на графике: найдите там свой регион и убедитесь сами!
P.S. Конечно, это всё рофл (шутка) и не более чем забавное, пусть и статистически значимое, совпадение. Но тему перебоев с интернетом в регионах РФ я считаю потенциально очень интересной с точки зрения исследования факторов, которые на это влияют. Тем более, что данные публикуются каждый день.
Семейные ценности элит и структура авторитаризма
Что связывает муниципальные родословные и авторитарное распределение ресурсов?
В свежей статье в "Family Ties, Social Control, and Authoritarian Distribution to Elites" (2025) исследователь:ницы изучают режим парагвайского диктатора Альфредо Стресснера (1954–1989) — и находят, что земля при диктатуре выдавалась не просто лояльным элитам, а элитам с надёжными семейными связями в регионе.
Для этого они собрали уникальные родословные по всей стране и измерили (график 1), какое место занимает семья с точки зрения социальных связей. А затем сопоставили с тем, кто получал государственные земельные гранты.
Там по методам намешано дико конечно, и сетевой анализ, и обратный D-in-D, но я вас этим грузить не буду. Скажу только, что дизайн исследования – квазиэкспериментальный + был контроль на партийность, экономику и подверженность репрессиям.
По результатам:
– Чем лучше семья встроена в общую сеть, тем выше шанс получить землю.
– Именно такие семьи чаще поддерживали режим и участвовали в его институтах — их использовали как локальных агентов для социального контроля.
– После падения режима эффект постепенно исчезает (это показано на втором графике).
Вот так диктаторы топят за семейные ценности — инвестируют и покупают лояльность сразу в целой семье, которая обладает наибольшим статусом в своём локальном комьюнити. И, несмотря на то, что феодализм остался далеко в прошлом, в таких историях семья и её репутация до сих пор остаётся значимой элитной ячейкой.
Что связывает муниципальные родословные и авторитарное распределение ресурсов?
В свежей статье в "Family Ties, Social Control, and Authoritarian Distribution to Elites" (2025) исследователь:ницы изучают режим парагвайского диктатора Альфредо Стресснера (1954–1989) — и находят, что земля при диктатуре выдавалась не просто лояльным элитам, а элитам с надёжными семейными связями в регионе.
Для этого они собрали уникальные родословные по всей стране и измерили (график 1), какое место занимает семья с точки зрения социальных связей. А затем сопоставили с тем, кто получал государственные земельные гранты.
Там по методам намешано дико конечно, и сетевой анализ, и обратный D-in-D, но я вас этим грузить не буду. Скажу только, что дизайн исследования – квазиэкспериментальный + был контроль на партийность, экономику и подверженность репрессиям.
По результатам:
– Чем лучше семья встроена в общую сеть, тем выше шанс получить землю.
– Именно такие семьи чаще поддерживали режим и участвовали в его институтах — их использовали как локальных агентов для социального контроля.
– После падения режима эффект постепенно исчезает (это показано на втором графике).
Вот так диктаторы топят за семейные ценности — инвестируют и покупают лояльность сразу в целой семье, которая обладает наибольшим статусом в своём локальном комьюнити. И, несмотря на то, что феодализм остался далеко в прошлом, в таких историях семья и её репутация до сих пор остаётся значимой элитной ячейкой.
Может ли монархия в демократии снижать политическую враждебность между гражданами?
Новая статья «Happy and glorious? The sometimes-unifying effects of the British monarchy» (2025)🔐 тестирует эту гипотезу.
Исследователь:ницы провели две волны онлайн-экспериментов. Людей рандомно погружали в контекст короля Чарльза или королевы, предлагая назвать их положительные качества, и сравнивали с контрольной группой:
– уровень национальной гордости
– степень аффективной поляризации (враждебности к оппонентам)
В результате позитивный образ монархии:
- Увеличивал национальную гордость
- Снижал враждебность к людям других взглядов
Положительный образ монархии также повышал желание сохранить Шотландию и Северную Ирландию в составе UK.
Символический, аполитичный монарх реально снижает социальную враждебность, хотя это работает именно на связи между людьми, на отношение людей к партиям эта терпимость не распространяется.
В демократиях монархия — не только политический, но и социальный конструкт, сплачивающий общество.
Новая статья «Happy and glorious? The sometimes-unifying effects of the British monarchy» (2025)
Исследователь:ницы провели две волны онлайн-экспериментов. Людей рандомно погружали в контекст короля Чарльза или королевы, предлагая назвать их положительные качества, и сравнивали с контрольной группой:
– уровень национальной гордости
– степень аффективной поляризации (враждебности к оппонентам)
В результате позитивный образ монархии:
- Увеличивал национальную гордость
- Снижал враждебность к людям других взглядов
Положительный образ монархии также повышал желание сохранить Шотландию и Северную Ирландию в составе UK.
Символический, аполитичный монарх реально снижает социальную враждебность, хотя это работает именно на связи между людьми, на отношение людей к партиям эта терпимость не распространяется.
В демократиях монархия — не только политический, но и социальный конструкт, сплачивающий общество.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM