Есть такой вид садистического удовольствия — не знаю, описан ли он психологами, но он точно описан писателями — желание разрушать прекрасное. Тут мы вспоминаем:
- «Бойцовский клуб» Чака Паланника, в котором протагонист жестоко избивает своего визави по рингу, объяснив это тем, что ему хотелось уничтожить что-нибудь красивое - Рассказ «Улыбка» Рэя Брэдбери, в котором люди выстраиваются в очередь, чтобы плюнуть в «Джоконду» - Каждое второе произведение нашей персонифицированной национальной травмы — Федора Михалыча Достоевского
Сегодня на массовом общедоступном уровне (как в рассказе Брэдбери), без впадания в сексуальные девиации, мы удовлетворяем эту потребность с помощью научпопа. С цинизмом, который в данном случае является формой смакования, Ютуб-блогеры объясняют нам:
- Любви нет, это всплеск гормонов - Бога нет, это страх смерти - Смысла нет, это страх конечности - Ты — обезьяна; все, кто тебя окружает, — обезьяны - Чудес не бывает, это мракобесие - Вечности нет, это математика - Абсолютного нет, это желание верить во что-то
Этот контент не вызывает реакцию «Гм, интересно. Вы мне открыли глаза». Он вызывает восхищение тем, как автор в пух и прах растоптал нечто прекрасное — и ты чувствуешь, что и ты сделал это, подобно тому, как чувствуешь как свою победу любимой команды. Чтобы в этом убедиться, достаточно почитать комментарии под таким контентом.
Если бы задачей было просвещение, подобный контент никогда не получал бы лайки, комментарии и даже просмотры, поскольку всё это возникает от прилива эмоций — человек выражает горячее согласие с высказанным, как болельщик аплодисментами выражает горячее согласие с забитым голом. Человек испытывает то самое садистическое удовольствие от того, что нечто, претендующее на вечность, валяется растоптанным в грязи.
Есть такой вид садистического удовольствия — не знаю, описан ли он психологами, но он точно описан писателями — желание разрушать прекрасное. Тут мы вспоминаем:
- «Бойцовский клуб» Чака Паланника, в котором протагонист жестоко избивает своего визави по рингу, объяснив это тем, что ему хотелось уничтожить что-нибудь красивое - Рассказ «Улыбка» Рэя Брэдбери, в котором люди выстраиваются в очередь, чтобы плюнуть в «Джоконду» - Каждое второе произведение нашей персонифицированной национальной травмы — Федора Михалыча Достоевского
Сегодня на массовом общедоступном уровне (как в рассказе Брэдбери), без впадания в сексуальные девиации, мы удовлетворяем эту потребность с помощью научпопа. С цинизмом, который в данном случае является формой смакования, Ютуб-блогеры объясняют нам:
- Любви нет, это всплеск гормонов - Бога нет, это страх смерти - Смысла нет, это страх конечности - Ты — обезьяна; все, кто тебя окружает, — обезьяны - Чудес не бывает, это мракобесие - Вечности нет, это математика - Абсолютного нет, это желание верить во что-то
Этот контент не вызывает реакцию «Гм, интересно. Вы мне открыли глаза». Он вызывает восхищение тем, как автор в пух и прах растоптал нечто прекрасное — и ты чувствуешь, что и ты сделал это, подобно тому, как чувствуешь как свою победу любимой команды. Чтобы в этом убедиться, достаточно почитать комментарии под таким контентом.
Если бы задачей было просвещение, подобный контент никогда не получал бы лайки, комментарии и даже просмотры, поскольку всё это возникает от прилива эмоций — человек выражает горячее согласие с высказанным, как болельщик аплодисментами выражает горячее согласие с забитым голом. Человек испытывает то самое садистическое удовольствие от того, что нечто, претендующее на вечность, валяется растоптанным в грязи.
Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content.
from sa
