Lukupäiväkirja

«Тайная река» Кейт Гренвилл

Ещё 50+ лет назад из нарратива о колонизации Австралии почти исключалось её коренное население. Сократилось оно как бы само собой. Однако в 1968-м году антрополог Уильям Стэннер запустил процесс переосмысления, вылившийся в своего рода «спор историков», заявив на публичной лекции: «There is a secret river of blood in Australian history». К этой цитате, вероятно, и отсылает название романа.

Нарратив об австралийском национальном строительстве держался на трёх столпах (по мысли Элеанор Коллинс): мифе о хорошем преступнике, мифе о хорошем первопоселенце и историях о раннем контакте. Суть последнего пункта для меня туманна, а первые два попытаюсь разъяснить.

Если верить первому мифу, то жёсткая классовая система британского общества толкала честных бедняков на нечестные поступки. В итоге их — именно таких — и отправляли на каторгу в Австралию.

В Австралии же они составляли более-менее однородную, эгалитарную группу, поэтому совершать преступления им уже не было нужды: поселенцы добросовестно, в поте лица строили себе новое будущее. И построили. Это если верить второму.

Кейт Гренвилл создала героя в соответствии с этими представлениями и на материале австралийской колониальной истории показала… банальность зла. Механику проецирования собственной Тени на Другого. Как в готической литературе. Готическая литература даёт представить пугающее внутри себя как нечто внешнее — злодея или монстра, которого можно и нужно одолеть; так она даёт встретиться с этим пугающим и одновременно избежать встречи с ним. Геноцид — это готическая литература, ставшая политической реальностью.

Меня глубоко волнует вопрос, как общаться/сосуществовать с теми, кто сильно от меня отличается. На любом уровне. Книги о взаимодействии разных культур — и, к слову, готическую литературу — мне хочется читать в первую очередь потому, что я ищу ответ. И «Тайная река» оставила мне следующее.

Роль Другого может быть двойственной. Противопоставление ему позволяет создать собственную идентичность; он же самим своим присутствием держит эту идентичность под угрозой. Как мог бы спеть аборигенам от лица Уильяма Торнхилла Боно, «I can’t liiive with or withoooout you». Мучительная, взрывоопасная ситуация. В романе взрыв и происходит.

Конструировать образ Другого — значит редуцировать человека или группу людей до их отличий от тебя. Отрицать в человеке или группе людей какую бы то ни было инаковость — значит редуцировать их до сходств с тобой. Чтобы избежать взрыва, нужно видеть и одно, и другое; видеть, как одно перетекает в другое и пытаться понять почему. Наверное.

www.group-telegram.com/sa/rakas_lukupaivakirja.com/115

2.5K viewsedited  Apr 28, 2023 at 20:49

«Тайная река» Кейт Гренвилл

Ещё 50+ лет назад из нарратива о колонизации Австралии почти исключалось её коренное население. Сократилось оно как бы само собой. Однако в 1968-м году антрополог Уильям Стэннер запустил процесс переосмысления, вылившийся в своего рода «спор историков», заявив на публичной лекции: «There is a secret river of blood in Australian history». К этой цитате, вероятно, и отсылает название романа.

Нарратив об австралийском национальном строительстве держался на трёх столпах (по мысли Элеанор Коллинс): мифе о хорошем преступнике, мифе о хорошем первопоселенце и историях о раннем контакте. Суть последнего пункта для меня туманна, а первые два попытаюсь разъяснить.

Если верить первому мифу, то жёсткая классовая система британского общества толкала честных бедняков на нечестные поступки. В итоге их — именно таких — и отправляли на каторгу в Австралию.

В Австралии же они составляли более-менее однородную, эгалитарную группу, поэтому совершать преступления им уже не было нужды: поселенцы добросовестно, в поте лица строили себе новое будущее. И построили. Это если верить второму.

Кейт Гренвилл создала героя в соответствии с этими представлениями и на материале австралийской колониальной истории показала… банальность зла. Механику проецирования собственной Тени на Другого. Как в готической литературе. Готическая литература даёт представить пугающее внутри себя как нечто внешнее — злодея или монстра, которого можно и нужно одолеть; так она даёт встретиться с этим пугающим и одновременно избежать встречи с ним. Геноцид — это готическая литература, ставшая политической реальностью.

Меня глубоко волнует вопрос, как общаться/сосуществовать с теми, кто сильно от меня отличается. На любом уровне. Книги о взаимодействии разных культур — и, к слову, готическую литературу — мне хочется читать в первую очередь потому, что я ищу ответ. И «Тайная река» оставила мне следующее.

Роль Другого может быть двойственной. Противопоставление ему позволяет создать собственную идентичность; он же самим своим присутствием держит эту идентичность под угрозой. Как мог бы спеть аборигенам от лица Уильяма Торнхилла Боно, «I can’t liiive with or withoooout you». Мучительная, взрывоопасная ситуация. В романе взрыв и происходит.

Конструировать образ Другого — значит редуцировать человека или группу людей до их отличий от тебя. Отрицать в человеке или группе людей какую бы то ни было инаковость — значит редуцировать их до сходств с тобой. Чтобы избежать взрыва, нужно видеть и одно, и другое; видеть, как одно перетекает в другое и пытаться понять почему. Наверное.

BY Lukupäiväkirja