Образ ученого - это, между прочим, очень важная ролевая модель для России.
Научное сообщество вообще не гибкое в части ролевых моделей.
Только-только (и не окончательно) оно начинает в массе своей отходить от «публикаций в международных журналах», «международного индекса цитирования» и «престижная работа в западной компании».
Понятно, что Ваня Янковский и Никита Ефремов должны быть расписаны в этом графике на годы вперед, вместе с Олегом Гаасом в образе физика-экспериментатора.
А если серьезно, то в разговоре на тему «Медиа как наукоемкая индустрия» хотелось бы внедрения науки в медиа не только в качестве художественной темы.
Кажется у медиа, как обьекта научных - социологических, психиологических, поведенческих, математических и многих других исследований - огромный потенциал!
Образ ученого - это, между прочим, очень важная ролевая модель для России.
Научное сообщество вообще не гибкое в части ролевых моделей.
Только-только (и не окончательно) оно начинает в массе своей отходить от «публикаций в международных журналах», «международного индекса цитирования» и «престижная работа в западной компании».
Понятно, что Ваня Янковский и Никита Ефремов должны быть расписаны в этом графике на годы вперед, вместе с Олегом Гаасом в образе физика-экспериментатора.
А если серьезно, то в разговоре на тему «Медиа как наукоемкая индустрия» хотелось бы внедрения науки в медиа не только в качестве художественной темы.
Кажется у медиа, как обьекта научных - социологических, психиологических, поведенческих, математических и многих других исследований - огромный потенциал!
"Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from sa
