Вчера принимали участие в закрытом семинаре, посвященном рискам и угрозам, которые перед Россией возникают. И вот среди прочего важного любопытного родилось вот такое рассуждение на тему парадокса нашего общественного сознания:
Когда мы говорим о рисках, то почти всегда их формулируем в рамках западного дискурса. Например, падение доходов населения, межнациональные конфликты и сепаратизм, патернализм, экологическая катастрофа и тд.
Когда же думаем о русских ценностях, то вспоминаем о приоритете духовного над материальным, национальную полифоничность империи, самодержавие, космизм - как активное созидательное вмешательство человека в природу и т.д.
Мы на семинаре набросали ряд таких парадоксальных дихотомий.
На самом деле самое важное, что таким образом демонстрируется основная наша проблема - отсутствие гуманитарного суверенитета. Мы мыслим о рисках и ценностях, находясь одновременно в разных цивилизационных плоскостях.
И это проблема почти что психического характера. В психиатрии существует диагноз диссоциативные расстройства, они связаны с нарушениями памяти, осознания, идентичности (понимания «кто я такой») или восприятия.
Любая работа с рисками и угрозами должна учитывать вот этот, возможно самый главный, риск идентичности. Учитывать и работать с ним.
Вчера принимали участие в закрытом семинаре, посвященном рискам и угрозам, которые перед Россией возникают. И вот среди прочего важного любопытного родилось вот такое рассуждение на тему парадокса нашего общественного сознания:
Когда мы говорим о рисках, то почти всегда их формулируем в рамках западного дискурса. Например, падение доходов населения, межнациональные конфликты и сепаратизм, патернализм, экологическая катастрофа и тд.
Когда же думаем о русских ценностях, то вспоминаем о приоритете духовного над материальным, национальную полифоничность империи, самодержавие, космизм - как активное созидательное вмешательство человека в природу и т.д.
Мы на семинаре набросали ряд таких парадоксальных дихотомий.
На самом деле самое важное, что таким образом демонстрируется основная наша проблема - отсутствие гуманитарного суверенитета. Мы мыслим о рисках и ценностях, находясь одновременно в разных цивилизационных плоскостях.
И это проблема почти что психического характера. В психиатрии существует диагноз диссоциативные расстройства, они связаны с нарушениями памяти, осознания, идентичности (понимания «кто я такой») или восприятия.
Любая работа с рисками и угрозами должна учитывать вот этот, возможно самый главный, риск идентичности. Учитывать и работать с ним.
Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals.
from sa
