В истории различных акций национал-большевиков отмечаются также эпизоды "гастрономического терроризма" — случаи, когда активисты партии бросали едой в известных политиков и чиновников.
Историй таких много — торт с криком "Привет от НБП!*" прилетал в президента Чувашии, лидера Справедливой России Миронова забрасывали яйцами, Чубайса обливали майонезом, а в Зюганова кидали помидоры. Причём все эти ситуации попадали на новостные ленты. Есть несколько причин, по которым такие акции действительно работали и имели смысл, несмотря на кажущееся на первый взгляд ребячество предприятия.
1. Наказание Такое "покушение" не приносит никому ощутимого вреда, соответственно, вероятность того, что за этим последует возбуждение уголовного дела — минимальна. Во всяком случае, это зависит от воли "пострадавшего" (так, ход делу пытался дать Чубайс), а тут уже встаёт вопрос о степени оскорблённости накрахмаленного воротничка тем, что его запачкали помидором. Зюганов, кстати, вполне спокойно воспринял эту ситуацию. Мол, я же политик, знал, на что иду. Весьма здравое рассуждение о предсказуемости негатива. Особенно когда политик из тебя хуёвый.
2. Унижение Когда мы берём оружие и целимся в государство (то есть в его представителя), то, по сути, равняемся с ним по силам. Мол, у вас есть репрессивный аппарат, а теперь и мы не хуже, давай бороться. В какой-то степени это меньше способствует ощущению у них страха и возмущения, возникает скорее злость и желание дать отпор. Мы можем нанести удар, они могут дать ответ.
А что может сделать государство, если мы закидываем его святыни яйцами? Это же святотатство! Власть была сакральной с момента возникновения государства в Древнем Египте — никто не знает, чем живет царь, его происхождение —мистифицированная тайна. Бог на земле, взявший меньшее от человеческого, ждет меча больше, чем унижения, ведь для почитаемого позор хуже смерти.
Почему этим не занимаются сейчас?
Моё мнение такое: в конце 90-х и нулевые эпатаж воспринимался достаточно спокойно, а такое действие могло найти отклик у народа, так как люди мыслили свободно и не зашоренно. За на первый взгляд бессмысленным действием люди видели описанную выше суть. Я бы даже сказала, что они чувствовали её. Чувствовали свою причастность к происходящему фибрами души — "спасибо, я бы сделал так же". Я думаю, что люди были способны ловить смыслы, как частоты.
Сейчас даже в слишком буквально осмысленных вещах (акции прямого действия) люди смысла не видят: вот активисты, берутся за дело и решают проблемы, а всё равно найдутся люди, которые скажут: "Ну и зачем? И какой смысл? Что, думаете, после этого Путин встанет и уйдёт?". Что уж говорить об акциях, где смысл транслируется не так явно.
Стоит ли винить в этом людей? Вина, конечно, есть, но если разбираться в этом и опускаться до разборок с теми, с кем мы должны объединяться, делу это не поможет. Общественность сейчас напоминает Кая, в которого попал осколок дьявольского зеркала. А наша задача — растопить заледеневшие сердца.
В истории различных акций национал-большевиков отмечаются также эпизоды "гастрономического терроризма" — случаи, когда активисты партии бросали едой в известных политиков и чиновников.
Историй таких много — торт с криком "Привет от НБП!*" прилетал в президента Чувашии, лидера Справедливой России Миронова забрасывали яйцами, Чубайса обливали майонезом, а в Зюганова кидали помидоры. Причём все эти ситуации попадали на новостные ленты. Есть несколько причин, по которым такие акции действительно работали и имели смысл, несмотря на кажущееся на первый взгляд ребячество предприятия.
1. Наказание Такое "покушение" не приносит никому ощутимого вреда, соответственно, вероятность того, что за этим последует возбуждение уголовного дела — минимальна. Во всяком случае, это зависит от воли "пострадавшего" (так, ход делу пытался дать Чубайс), а тут уже встаёт вопрос о степени оскорблённости накрахмаленного воротничка тем, что его запачкали помидором. Зюганов, кстати, вполне спокойно воспринял эту ситуацию. Мол, я же политик, знал, на что иду. Весьма здравое рассуждение о предсказуемости негатива. Особенно когда политик из тебя хуёвый.
2. Унижение Когда мы берём оружие и целимся в государство (то есть в его представителя), то, по сути, равняемся с ним по силам. Мол, у вас есть репрессивный аппарат, а теперь и мы не хуже, давай бороться. В какой-то степени это меньше способствует ощущению у них страха и возмущения, возникает скорее злость и желание дать отпор. Мы можем нанести удар, они могут дать ответ.
А что может сделать государство, если мы закидываем его святыни яйцами? Это же святотатство! Власть была сакральной с момента возникновения государства в Древнем Египте — никто не знает, чем живет царь, его происхождение —мистифицированная тайна. Бог на земле, взявший меньшее от человеческого, ждет меча больше, чем унижения, ведь для почитаемого позор хуже смерти.
Почему этим не занимаются сейчас?
Моё мнение такое: в конце 90-х и нулевые эпатаж воспринимался достаточно спокойно, а такое действие могло найти отклик у народа, так как люди мыслили свободно и не зашоренно. За на первый взгляд бессмысленным действием люди видели описанную выше суть. Я бы даже сказала, что они чувствовали её. Чувствовали свою причастность к происходящему фибрами души — "спасибо, я бы сделал так же". Я думаю, что люди были способны ловить смыслы, как частоты.
Сейчас даже в слишком буквально осмысленных вещах (акции прямого действия) люди смысла не видят: вот активисты, берутся за дело и решают проблемы, а всё равно найдутся люди, которые скажут: "Ну и зачем? И какой смысл? Что, думаете, после этого Путин встанет и уйдёт?". Что уж говорить об акциях, где смысл транслируется не так явно.
Стоит ли винить в этом людей? Вина, конечно, есть, но если разбираться в этом и опускаться до разборок с теми, с кем мы должны объединяться, делу это не поможет. Общественность сейчас напоминает Кая, в которого попал осколок дьявольского зеркала. А наша задача — растопить заледеневшие сердца.
In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. Crude oil prices edged higher after tumbling on Thursday, when U.S. West Texas intermediate slid back below $110 per barrel after topping as much as $130 a barrel in recent sessions. Still, gas prices at the pump rose to fresh highs. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat.
from sa
