Раз уж мы заговорили о противоречии, то это хороший повод упомянуть второй момент. Вторая посылка реконструированного аргумента, с одной стороны, утверждает, что «у нас есть основания верить в существование феноменального сознания», с другой – постулирует, что квалиа-реализм ложен – в сочетании с посылкой о наличии корректного физического объяснения убеждений о феноменальном сознании. Первую посылку в этом контексте можно понимать двумя способами. С одной стороны, можно предложить слабую трактовку: мы постулируем оправданность веры в феноменальное сознания по каким-то основаниям, но не ее истинность. Другая, сильная трактовка, приписывает именно высказывание об истинности этого убеждения – то есть, о наличии феноменального сознания. Если мы фактически постулируем существование феноменального сознания, выбирая сильную трактовку, то не вполне понятно, как при добавлении посылки о наличии корректного объяснения убеждения мы получаем тезис о ложности этого утверждения. Такой логический вывод имел бы место, если бы наличие корректного физического объяснения убеждений о феноменальном сознании (ака истинность второй посылки в ‘B’) опровергало наличие феноменального сознания – или же, в более формальных терминах – если бы эти две посылки были несовместимы по истинности. Но они (как я полагаю) совместимы: мы вполне можем одновременно верить в то, что наши убеждения о наличии феноменального сознания истинны и что существует корректное физическое объяснение наших убеждений о феноменальном сознании. Здесь нет противоречия, поскольку (как я склонен полагать) (пропозициональное) содержание убеждений и сами убеждения – это не одно и то же. Они не идентичны либо в абсолютном смысле – безотносительно какого-либо контекста рассуждения, - либо в контекстах, которые релевантны для этого рассуждения. Если же мы выбираем слабую трактовку, то все равно остается непонятным, как мы получаем из двух посылок вывод о ложности квалиа-реализма. Первая посылка говорит не об истинности (конечно, если мы не переходим в лагерь анти-реалистов а-ля Даммит, для которых истина не отличается от обоснованной утверждаемости – мы исходим из той «щедрой» посылки, что это различие существует если не на уровне высказываний как инстанций, то хотя бы на концептуальном), а об обоснованности. Вторая – о наличии объяснения убеждений. Из их совокупности не следует вывод о ложности квалиа-реализма. Возможно, стоит предположить, что само рассуждение является не дедуктивным, а абдуктивным, а его вывод – это переход к (предполагаемому) наилучшему объяснению. Тогда возникает два момента. Для того, чтобы такой абдуктивный вывод хотя бы казался правдоподобным, необходимо, чтобы первая и вторая посылка (в пункте ‘B’) были взаимно релевантны. Мы не сможем этого добиться, если не дополним первую из них указанием на то, что основания для веры в наличие феноменального сознания – кажущиеся или предполагаемые. Именно такое указание сделало бы релевантным вопрос о том, как объяснить наличие этих предполагаемых оснований. В таком случае корректное физическое объяснение такой кажимости пришлось бы кстати. Достичь этой релевантности невозможно, если мы явно или за счет умолчания (как то и происходит в случае этой реконструкции) приписываем убеждениям в наличии феноменального сознания позитивный познавательный статус. Тем самым мы автоматически помещаем первую посылку – точнее, ее содержание – в эпистемологический контекст. Этот контекст отличается от контекста объяснения самих убеждений. Второй момент связан с силой вывода. Абдуктивная логика оперирует (как я склонен думать) обобщенными прагматическими категориями. Объяснение описывается не как истинное или ложное, а как лучшее из возможных или доступных, притом «лучшее» предполагает еще и наличие у объяснения какой-то цели (не обязательно внетеоретической). Можно ли в рамках абдуктивной логики делать выводы об истинности или ложности какого-либо метафизического тезиса – сложный вопрос, и я не стал бы отвечать на него однозначно положительно.
Раз уж мы заговорили о противоречии, то это хороший повод упомянуть второй момент. Вторая посылка реконструированного аргумента, с одной стороны, утверждает, что «у нас есть основания верить в существование феноменального сознания», с другой – постулирует, что квалиа-реализм ложен – в сочетании с посылкой о наличии корректного физического объяснения убеждений о феноменальном сознании. Первую посылку в этом контексте можно понимать двумя способами. С одной стороны, можно предложить слабую трактовку: мы постулируем оправданность веры в феноменальное сознания по каким-то основаниям, но не ее истинность. Другая, сильная трактовка, приписывает именно высказывание об истинности этого убеждения – то есть, о наличии феноменального сознания. Если мы фактически постулируем существование феноменального сознания, выбирая сильную трактовку, то не вполне понятно, как при добавлении посылки о наличии корректного объяснения убеждения мы получаем тезис о ложности этого утверждения. Такой логический вывод имел бы место, если бы наличие корректного физического объяснения убеждений о феноменальном сознании (ака истинность второй посылки в ‘B’) опровергало наличие феноменального сознания – или же, в более формальных терминах – если бы эти две посылки были несовместимы по истинности. Но они (как я полагаю) совместимы: мы вполне можем одновременно верить в то, что наши убеждения о наличии феноменального сознания истинны и что существует корректное физическое объяснение наших убеждений о феноменальном сознании. Здесь нет противоречия, поскольку (как я склонен полагать) (пропозициональное) содержание убеждений и сами убеждения – это не одно и то же. Они не идентичны либо в абсолютном смысле – безотносительно какого-либо контекста рассуждения, - либо в контекстах, которые релевантны для этого рассуждения. Если же мы выбираем слабую трактовку, то все равно остается непонятным, как мы получаем из двух посылок вывод о ложности квалиа-реализма. Первая посылка говорит не об истинности (конечно, если мы не переходим в лагерь анти-реалистов а-ля Даммит, для которых истина не отличается от обоснованной утверждаемости – мы исходим из той «щедрой» посылки, что это различие существует если не на уровне высказываний как инстанций, то хотя бы на концептуальном), а об обоснованности. Вторая – о наличии объяснения убеждений. Из их совокупности не следует вывод о ложности квалиа-реализма. Возможно, стоит предположить, что само рассуждение является не дедуктивным, а абдуктивным, а его вывод – это переход к (предполагаемому) наилучшему объяснению. Тогда возникает два момента. Для того, чтобы такой абдуктивный вывод хотя бы казался правдоподобным, необходимо, чтобы первая и вторая посылка (в пункте ‘B’) были взаимно релевантны. Мы не сможем этого добиться, если не дополним первую из них указанием на то, что основания для веры в наличие феноменального сознания – кажущиеся или предполагаемые. Именно такое указание сделало бы релевантным вопрос о том, как объяснить наличие этих предполагаемых оснований. В таком случае корректное физическое объяснение такой кажимости пришлось бы кстати. Достичь этой релевантности невозможно, если мы явно или за счет умолчания (как то и происходит в случае этой реконструкции) приписываем убеждениям в наличии феноменального сознания позитивный познавательный статус. Тем самым мы автоматически помещаем первую посылку – точнее, ее содержание – в эпистемологический контекст. Этот контекст отличается от контекста объяснения самих убеждений. Второй момент связан с силой вывода. Абдуктивная логика оперирует (как я склонен думать) обобщенными прагматическими категориями. Объяснение описывается не как истинное или ложное, а как лучшее из возможных или доступных, притом «лучшее» предполагает еще и наличие у объяснения какой-то цели (не обязательно внетеоретической). Можно ли в рамках абдуктивной логики делать выводы об истинности или ложности какого-либо метафизического тезиса – сложный вопрос, и я не стал бы отвечать на него однозначно положительно.
BY Skepticfallacy
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. In this regard, Sebi collaborated with the Telecom Regulatory Authority of India (TRAI) to reduce the vulnerability of the securities market to manipulation through misuse of mass communication medium like bulk SMS. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts.
from sa
