«Я могу только молиться Богу, чтобы она была жива»: белорусская политзаключённая Мария Колесникова не выходит на связь с семьей больше 18 месяцев
Последний раз родственники общались с Марией 18 месяцев назад, сообщает правозащитное движение «Вясна». После этого связь с белорусской оппозиционеркой прервалась, и с тех пор поступали только новости со слов других заключенных, находившихся с ней в одной гомельской женской колонии, в том числе об обращениях Колесниковой за медицинской помощью.
Отец политзаключенной Александр Колесников сообщил, что попытки навестить его дочь в Гомеле безуспешны. Поездка в колонию несколько месяцев назад снова не принесла плодов — на вопросы об отсутствии связи охранник ответила: «Если она не звонит и не пишет, значит, не хочет».
42-летнюю Марию, по словам одной из бывших заключенных гомельской колонии, госпитализировали в мае или июне. Но подробности неизвестны. Женщина, предоставившая эту информацию, не назвала своего настоящего имени, поскольку боится последствий и мести со стороны властей.
Мария Колесникова была одним из лидеров белорусских протестов против фальсификации президентских выборов в 2020 году. В сентябре 2021 года её приговорили к 11 годам колонии общего режима за якобы «призывы к действиям, направленным на причинение вреда национальной безопасности, совершенные с использованием СМИ и сети интернет». В декабре того же года Верховный Суд Беларуси оставил приговор без изменений.
«Я могу только молиться Богу, чтобы она была жива»: белорусская политзаключённая Мария Колесникова не выходит на связь с семьей больше 18 месяцев
Последний раз родственники общались с Марией 18 месяцев назад, сообщает правозащитное движение «Вясна». После этого связь с белорусской оппозиционеркой прервалась, и с тех пор поступали только новости со слов других заключенных, находившихся с ней в одной гомельской женской колонии, в том числе об обращениях Колесниковой за медицинской помощью.
Отец политзаключенной Александр Колесников сообщил, что попытки навестить его дочь в Гомеле безуспешны. Поездка в колонию несколько месяцев назад снова не принесла плодов — на вопросы об отсутствии связи охранник ответила: «Если она не звонит и не пишет, значит, не хочет».
42-летнюю Марию, по словам одной из бывших заключенных гомельской колонии, госпитализировали в мае или июне. Но подробности неизвестны. Женщина, предоставившая эту информацию, не назвала своего настоящего имени, поскольку боится последствий и мести со стороны властей.
Мария Колесникова была одним из лидеров белорусских протестов против фальсификации президентских выборов в 2020 году. В сентябре 2021 года её приговорили к 11 годам колонии общего режима за якобы «призывы к действиям, направленным на причинение вреда национальной безопасности, совершенные с использованием СМИ и сети интернет». В декабре того же года Верховный Суд Беларуси оставил приговор без изменений.
Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee.
from sa
