Выхожу на террасу позавтракать, и появляется официантка. Меню нет, а она не говорит по-английски, поэтому я делаю заказ по-итальянски, что, кажется, срабатывает, потому что в конце концов она приносит чай и немного персикового сока. Но когда я прошу хлеба, она выглядит сбитой с толку, пока гостиничный парикмахер любезно не проводит меня в правильный обеденный зал. Но теперь я не знаю, где официантка или где мой чай с персиковым соком. Как бы то ни было, в этом зале за разными столиками сидят двое мужчин. Интересно, кто они? Из бумбокса вырывается поп-музыка.
Приходит вторая официантка с чайником чая, на котором написано «Albturist». Эта же надпись видна и на посуде, и на некоторых ковриках. Должно быть, официальная албанская туристическая организация. Два толстых ломтя хлеба с чаем и что это, «Кока-кола»? Думая, что я хочу фруктовую газировку, которой у них нет, официантка заменила ее «колой». Когда я объясняю по-итальянски, что хочу фруктовый сок, она говорит, что его тоже нет. Но как насчет сока на террасе? ...ах, только что принесли! Итак, завтрак наконец-то выглядит достойно.
Что меня удивляет, так это то, что в этой комнате такая средиземноморская атмосфера — здесь мраморные полы, одна стена выкрашена в светло-зеленый цвет, потолок — в еще более светлый оттенок того же цвета, другая стена — в бледно-желтый, а еще одна — в розовый. Сквозь дверной проем вижу бледно-фиолетовую стену, наполовину опущенные жалюзи, тонкие кружевные занавески, на улице уже жарко, шум мужских голосов в дальней комнате...
<…>
Около 10 утра по пути из Эльбасана в Поградец мы останавливаемся у небольшого, официально не оформленного места отдыха на берегу реки — это необходимо в такой жаркий день — в окружении высоких холмов, скалистых выступов и сосновых деревьев. Семьи приезжают сюда купаться и устраивать пикники. Когда я иду по берегу реки, мимо медленно и шумно проезжает машина, и из нее выпадают солнечные очки. Я спасаю их и иду за машиной пока она не паркуется, а затем протягиваю их водителю-мужчине. Две женщины рядом с ним узнают очки и говорят «спасибо» по-албански, а затем по-русски, но все, о чем я могу думать, так это загадочный образ солнечных очков, выпрыгивающих из машины.
Шоссе, по которому мы ехали — ухабистая двухполосная дорога, представляющая собой испытание для водителя, по обочинам которой люди идут, неся на спинах огромные охапки сена и соломы, или просто прогуливаются со своими детьми, а машины проносятся в дюйме от них — будет заменено супермагистралью, которая обеспечит более легкий путь в Грецию и, таким образом, поможет открыть миру Албанию.
Выхожу на террасу позавтракать, и появляется официантка. Меню нет, а она не говорит по-английски, поэтому я делаю заказ по-итальянски, что, кажется, срабатывает, потому что в конце концов она приносит чай и немного персикового сока. Но когда я прошу хлеба, она выглядит сбитой с толку, пока гостиничный парикмахер любезно не проводит меня в правильный обеденный зал. Но теперь я не знаю, где официантка или где мой чай с персиковым соком. Как бы то ни было, в этом зале за разными столиками сидят двое мужчин. Интересно, кто они? Из бумбокса вырывается поп-музыка.
Приходит вторая официантка с чайником чая, на котором написано «Albturist». Эта же надпись видна и на посуде, и на некоторых ковриках. Должно быть, официальная албанская туристическая организация. Два толстых ломтя хлеба с чаем и что это, «Кока-кола»? Думая, что я хочу фруктовую газировку, которой у них нет, официантка заменила ее «колой». Когда я объясняю по-итальянски, что хочу фруктовый сок, она говорит, что его тоже нет. Но как насчет сока на террасе? ...ах, только что принесли! Итак, завтрак наконец-то выглядит достойно.
Что меня удивляет, так это то, что в этой комнате такая средиземноморская атмосфера — здесь мраморные полы, одна стена выкрашена в светло-зеленый цвет, потолок — в еще более светлый оттенок того же цвета, другая стена — в бледно-желтый, а еще одна — в розовый. Сквозь дверной проем вижу бледно-фиолетовую стену, наполовину опущенные жалюзи, тонкие кружевные занавески, на улице уже жарко, шум мужских голосов в дальней комнате...
<…>
Около 10 утра по пути из Эльбасана в Поградец мы останавливаемся у небольшого, официально не оформленного места отдыха на берегу реки — это необходимо в такой жаркий день — в окружении высоких холмов, скалистых выступов и сосновых деревьев. Семьи приезжают сюда купаться и устраивать пикники. Когда я иду по берегу реки, мимо медленно и шумно проезжает машина, и из нее выпадают солнечные очки. Я спасаю их и иду за машиной пока она не паркуется, а затем протягиваю их водителю-мужчине. Две женщины рядом с ним узнают очки и говорят «спасибо» по-албански, а затем по-русски, но все, о чем я могу думать, так это загадочный образ солнечных очков, выпрыгивающих из машины.
Шоссе, по которому мы ехали — ухабистая двухполосная дорога, представляющая собой испытание для водителя, по обочинам которой люди идут, неся на спинах огромные охапки сена и соломы, или просто прогуливаются со своими детьми, а машины проносятся в дюйме от них — будет заменено супермагистралью, которая обеспечит более легкий путь в Грецию и, таким образом, поможет открыть миру Албанию.
— Рон Паджетт, «Албанский дневник»
BY SOYAPRESS
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Founder Pavel Durov says tech is meant to set you free What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.”
from sa
