The Гращенков

Идет война ментальная. Запад во главе с США развязал против России новый тип войны — ментальную, последствия которой проявятся не сразу, заявил советник министра Андрей Ильницкий. По его словам, «последствия этой «ментальной» войны проявляются не сразу, а только как минимум через поколение, когда сделать уже что-либо будет просто невозможно».
Ильницкий перечислил первоочередные меры противодействия: суверенизация интернета, подготовка кадров по информационному противодействию для силовой и гражданской сфер, перезагрузка молодежной политики, возобновление активного и широкого диалога с консервативным большинством — опорным электоратом действующей власти.
В общем, только мы вчера удивились идее секретаря Совбеза Николая Патрушева, который пообещал доложить президенту о мерах по пресечению попыток внедрения западных идеалов, угрожающих общественному согласию и политической стабильности России, как его опередили ребята из Минобороны, сразу объявив ментальную войну всему западному человечеству.
Но если говорить серьезно, то высказывания Патрушева и Ильницкого – это уже внутренняя конкуренция за право выступать идеологами стратегии «Россия – осажденная крепость». Потому что для внешнего мира, как и для внутренней политики, эта концепция имеет однозначный сценарий: максимальное закручивание гаек внутри страны и переход к т.н. «политике маккартизма», т.е. не только выявления «агентов запада», но и их устранение из общественной жизни.
Зато внутри самой системы может развернуться борьба между тремя основными силами: спецслужбами (в одном из сценариев существовала идея объединение всех ветвей в единое министерство госбезопасности – МГБ), военными и гражданскими «силовиками». Все они понимают, что для простоты управления населения нужно изолировать страну от внешних и независимых источников информации, зато не очень понимают, как в таких условиях зарабатывать деньги, поддерживать экономику и выживать самим, в ситуации ужесточения внутривидовой конкуренции.
Поэтому аккуратные вбросы «осажденцев» про контуры новой политики – это не просто прощупывание почты, но и заявка на идеологическое первенство в этой модели. Вопрос, конечно, еще и в том, каким образом может быть применена эта идеология. От мягкого варианта «театрального изоляционизма» до вполне жесткого реального, по типу советского «железного занавеса».

www.group-telegram.com/sa/thegraschenkov.com/1711

18.1K viewsMar 25, 2021 at 06:54

Идет война ментальная. Запад во главе с США развязал против России новый тип войны — ментальную, последствия которой проявятся не сразу, заявил советник министра Андрей Ильницкий. По его словам, «последствия этой «ментальной» войны проявляются не сразу, а только как минимум через поколение, когда сделать уже что-либо будет просто невозможно».
Ильницкий перечислил первоочередные меры противодействия: суверенизация интернета, подготовка кадров по информационному противодействию для силовой и гражданской сфер, перезагрузка молодежной политики, возобновление активного и широкого диалога с консервативным большинством — опорным электоратом действующей власти.
В общем, только мы вчера удивились идее секретаря Совбеза Николая Патрушева, который пообещал доложить президенту о мерах по пресечению попыток внедрения западных идеалов, угрожающих общественному согласию и политической стабильности России, как его опередили ребята из Минобороны, сразу объявив ментальную войну всему западному человечеству.
Но если говорить серьезно, то высказывания Патрушева и Ильницкого – это уже внутренняя конкуренция за право выступать идеологами стратегии «Россия – осажденная крепость». Потому что для внешнего мира, как и для внутренней политики, эта концепция имеет однозначный сценарий: максимальное закручивание гаек внутри страны и переход к т.н. «политике маккартизма», т.е. не только выявления «агентов запада», но и их устранение из общественной жизни.
Зато внутри самой системы может развернуться борьба между тремя основными силами: спецслужбами (в одном из сценариев существовала идея объединение всех ветвей в единое министерство госбезопасности – МГБ), военными и гражданскими «силовиками». Все они понимают, что для простоты управления населения нужно изолировать страну от внешних и независимых источников информации, зато не очень понимают, как в таких условиях зарабатывать деньги, поддерживать экономику и выживать самим, в ситуации ужесточения внутривидовой конкуренции.
Поэтому аккуратные вбросы «осажденцев» про контуры новой политики – это не просто прощупывание почты, но и заявка на идеологическое первенство в этой модели. Вопрос, конечно, еще и в том, каким образом может быть применена эта идеология. От мягкого варианта «театрального изоляционизма» до вполне жесткого реального, по типу советского «железного занавеса».

BY The Гращенков