Городские историки

О модернизации и модерности

На днях на курсе Urban History, который городские историки преподают в магистратуре «Концептуальная урбанистика» и Школе городских исследований и урбанистики «Города», мы обсуждали модернизационный подход в исторических исследованиях урбанизации.

Очевидно, что теория модернизации реализуется на Западе в двух основных направлениях: одно сконцентрировано на интерпретациях «модернизации» как движения к прогрессу (во всех его возможных проявлениях, в том числе и «откатах назад»), другое пытается выяснить, а что собственно такое «модерность».

При этом в западной социальной науке примерно с конца 1980-х годов вообще произошел сдвиг от изучения «модернизации» к «модерности», то есть от сциентистски и эссенциалистски перегруженного экономико-социологического понятия к термину, который учитывал бы все эти лингвистические, антропологические и культурные повороты. Короче, на первый план вышел не столько приход современности (modernization), сколько ее восприятие и рационализация (modernity). Или произошло разделение по профессиональному признаку: экономико-ориентированные социальные ученые продолжали изучать «модернизацию», а ученые, склонные к антропологической и социальной теории, переключились на «модерность».

Удивительно, но за некоторыми исключениями это разделение почему-то прошло мимо российской науки. Мы выделяем два наиболее ярких признака этой проблемы. Первое – это совершенное игнорирование «модерности» как аналитического термина, что приводит к очень спорным переводам на русский язык западных исследователей. Самый яркий пример – это, конечно, книга Бруно Латура Нового Времени не было, которую, учитывая дискуссию о «модерности», правильнее было бы перевести «Мы никогда не были модерными». В рамках городской истории хочется сказать о недавно вышедшей на русском языке монографии Мартина Кольрауша Предвестники современности, посвященной архитекторам-модернистам первой половины XX века. В этой работе «модерность» также выступает аналитическим понятием, встроенным в большую традицию. Однако переводчики этого не видят, предпочитая заменить его нейтральным словом «современность», что отразилось и в названии книги. Хотя более точно было бы «Агенты модерности» или вроде того.

Второе – это игнорирование «модерности» российскими научными школами, работающими в духе модернизационного подхода. Мы знаем как минимум две такие школы. Обе они интерпретируют развитие России с противоположных оценочных позиций: одни пытаются показать ее модернизированность, другие – ее отсталость. Однако невключение «модерности» в понятийный аппарат обоих школ заметен сразу. Удивительно, что это избегание продолжается и сегодня, даже после того, как в 2016 году журнал Новое литературное обозрение выпустил целый номер о дискуссии по поводу «модерности» в российской истории. Собственно, полемика о модерности России является одной из ключевых в западной русистике. Например, этот спор подробно описан в недавно переведенной книге Майкла Дэвида-Фокса Пересекая границы.

И причем тут историческая урбанистика? Раньше нам казалось, что только российские городские историки работают в колее «модернизации», слабо понимая, а что понятие «модерности» может дать их исследованиям. Но со временем, все более-более погружаясь в западную русистику, пишущую про советские города, мы заметили, что в принципе почти всем городским историкам, в том числе и западным, как-то не очень хочется вступать в споры о «модерности». Видимо, прогрессистский нарратив «модернизации» просто удобнее для описания истории города.

P.S. Книгу Мартина Кольрауша мы все же советуем купить и почитать. Редкое исключение, где в контексте городской истории говорят не о «модернизации», а о «модерности».

www.group-telegram.com/sa/urbanhistorians.com/476

1.6K viewsNov 15 at 10:51

О модернизации и модерности

На днях на курсе Urban History, который городские историки преподают в магистратуре «Концептуальная урбанистика» и Школе городских исследований и урбанистики «Города», мы обсуждали модернизационный подход в исторических исследованиях урбанизации.

Очевидно, что теория модернизации реализуется на Западе в двух основных направлениях: одно сконцентрировано на интерпретациях «модернизации» как движения к прогрессу (во всех его возможных проявлениях, в том числе и «откатах назад»), другое пытается выяснить, а что собственно такое «модерность».

При этом в западной социальной науке примерно с конца 1980-х годов вообще произошел сдвиг от изучения «модернизации» к «модерности», то есть от сциентистски и эссенциалистски перегруженного экономико-социологического понятия к термину, который учитывал бы все эти лингвистические, антропологические и культурные повороты. Короче, на первый план вышел не столько приход современности (modernization), сколько ее восприятие и рационализация (modernity). Или произошло разделение по профессиональному признаку: экономико-ориентированные социальные ученые продолжали изучать «модернизацию», а ученые, склонные к антропологической и социальной теории, переключились на «модерность».

Удивительно, но за некоторыми исключениями это разделение почему-то прошло мимо российской науки. Мы выделяем два наиболее ярких признака этой проблемы. Первое – это совершенное игнорирование «модерности» как аналитического термина, что приводит к очень спорным переводам на русский язык западных исследователей. Самый яркий пример – это, конечно, книга Бруно Латура Нового Времени не было, которую, учитывая дискуссию о «модерности», правильнее было бы перевести «Мы никогда не были модерными». В рамках городской истории хочется сказать о недавно вышедшей на русском языке монографии Мартина Кольрауша Предвестники современности, посвященной архитекторам-модернистам первой половины XX века. В этой работе «модерность» также выступает аналитическим понятием, встроенным в большую традицию. Однако переводчики этого не видят, предпочитая заменить его нейтральным словом «современность», что отразилось и в названии книги. Хотя более точно было бы «Агенты модерности» или вроде того.

Второе – это игнорирование «модерности» российскими научными школами, работающими в духе модернизационного подхода. Мы знаем как минимум две такие школы. Обе они интерпретируют развитие России с противоположных оценочных позиций: одни пытаются показать ее модернизированность, другие – ее отсталость. Однако невключение «модерности» в понятийный аппарат обоих школ заметен сразу. Удивительно, что это избегание продолжается и сегодня, даже после того, как в 2016 году журнал Новое литературное обозрение выпустил целый номер о дискуссии по поводу «модерности» в российской истории. Собственно, полемика о модерности России является одной из ключевых в западной русистике. Например, этот спор подробно описан в недавно переведенной книге Майкла Дэвида-Фокса Пересекая границы.

И причем тут историческая урбанистика? Раньше нам казалось, что только российские городские историки работают в колее «модернизации», слабо понимая, а что понятие «модерности» может дать их исследованиям. Но со временем, все более-более погружаясь в западную русистику, пишущую про советские города, мы заметили, что в принципе почти всем городским историкам, в том числе и западным, как-то не очень хочется вступать в споры о «модерности». Видимо, прогрессистский нарратив «модернизации» просто удобнее для описания истории города.

P.S. Книгу Мартина Кольрауша мы все же советуем купить и почитать. Редкое исключение, где в контексте городской истории говорят не о «модернизации», а о «модерности».

BY Городские историки