- К слову, как вообще у вас складывалось сотрудничество с Михаилом Успенским, насколько вы вообще довольны циклом “Гиперборейская Чума”?
Прекрасно складывалось. Хотя бы потому, что писатель Лазарчук-Успенский не похож ни на Лазарчука, ни на Успенского. Что касается трилогии, то она могла получиться и лучше. Но поскольку на рынке она вот уже четверть века, то, значит, работали не зря.
- Также, вместе с Михаилом Успенским вы написали трилогию «Весь этот джакч», в основе которой – «Обитаемый остров». А какое еще произведение Стругацких вам хотелось бы развить таким же образом?
Никакое. Это был межавторский проект, то есть инициатива принадлежала издателю. До этого мы участвовали в подобном же проекте «Время учеников», но порознь. Так бывает: тебе предлагают тему, и ты или соглашаешься работать, или отказываешься.
- В романе «Все способные держать оружие» войну выиграла Германия. Это было ваше желание сконструировать альтернативную историю и понять «а что было бы, если»? Или побудительный мотив был иным? Как читатели и критики встретило столь смелую идею?
Фантастика, а в данном случае её подраздел «альтернативная история» - это всегда литературная отмычка к настоящему. Замечу только, что роман начал писаться ещё в СССР, а закончен был уже в России. Критики, я думаю, его не заметили, а читатели – восприняли кто как. Были и такие, которые писали доносы в прокуратуру. Но, в общем, роман имел успех, ибо отразил в себе и перестройку, и разруху, и русскую реконкисту (которая хоть с запозданием, но происходит сейчас). По-моему, это самый тиражный мой роман.
- В «Мосте Ватерлоо» нередки поэтические моменты, типа рассуждения о лете, которое держалось до последнего патрона, об алмазной грани осенних ночей. Но далее в ваших произведениях таких мест почти нет, какова причина их отсутствия?
Не люблю повторяться в приёмах. Впрочем, в «Транквилиуме» я кое-где позволил себе это сделать – но там героиня писала стихи и временами думала стихами.
- А как вы отнеслись к падению СССР? Тогда в конце 1980-ых и как оцениваете это время теперь?
Как к неизбежности. Можете не поверить, оригинал не сохранился, предъявить нечего – но в одной из тетрадок черновиков к «Жестяному бору» от 1982-го года был набросан таймлайн произведения, и там была дата: «Распад СССР, 15 мая 1991» (в первоначальном варианте романа действие происходило в нашей продлённой реальности). Когда всё начало разваливаться, думал: как можно быстрее и без крови. Потому что уже были Сумгаит, Баку и Карабах, Приднестровье, Тбилиси… в общем, всё летело к чертям. И я ненавидел нашу правящую верхушку, которая ничего не могла, а хотела только, чтобы всё как-то само утряслось. Всё как в феврале 17-го. Впрочем, я думаю, они уже действительно ничего не могли сделать, процесс развала шёл давно, просто подспудно – как торфяной пожар. В 91-м тушить было поздно, и в 85-м поздно… может быть, в самом начале 70-х ещё можно было всё радикально поменять, но политбюро испугалось Праги-68 и не придумало ничего лучшего, чем затягивание гаек. Про свои иллюзии после развала я уже писал.
- Как вы сегодня вспоминаете Перестройку? Насколько это было временем надежд? Что наш взгляд было самым необычным в это время?
Наверное, какие-то надежды были, но уж очень робкие. Оттепель, как известно, это всегда слякоть и грязь. Вспоминаю свою тогдашнюю работу: год от года ухудшается снабжение, персонала всё больше не хватает, то есть нагрузка повышается кратно, поэтому денег много, но тратить не на что… С другой стороны, именно тогда я начал издаваться и смог уйти на вольные хлеба. Вот это действительно было необычно.
- На Ваш взгляд, а почему всё-таки не сложилось у России и Украины как-то мирно выйти из этого кризиса? Ведь с Белоруссией как-никак а сумели создать если не союзное государство, то как минимум взаимопонимание есть. Почему Украина на ваш взгляд не смогла стать большой Белоруссией?
- К слову, как вообще у вас складывалось сотрудничество с Михаилом Успенским, насколько вы вообще довольны циклом “Гиперборейская Чума”?
Прекрасно складывалось. Хотя бы потому, что писатель Лазарчук-Успенский не похож ни на Лазарчука, ни на Успенского. Что касается трилогии, то она могла получиться и лучше. Но поскольку на рынке она вот уже четверть века, то, значит, работали не зря.
- Также, вместе с Михаилом Успенским вы написали трилогию «Весь этот джакч», в основе которой – «Обитаемый остров». А какое еще произведение Стругацких вам хотелось бы развить таким же образом?
Никакое. Это был межавторский проект, то есть инициатива принадлежала издателю. До этого мы участвовали в подобном же проекте «Время учеников», но порознь. Так бывает: тебе предлагают тему, и ты или соглашаешься работать, или отказываешься.
- В романе «Все способные держать оружие» войну выиграла Германия. Это было ваше желание сконструировать альтернативную историю и понять «а что было бы, если»? Или побудительный мотив был иным? Как читатели и критики встретило столь смелую идею?
Фантастика, а в данном случае её подраздел «альтернативная история» - это всегда литературная отмычка к настоящему. Замечу только, что роман начал писаться ещё в СССР, а закончен был уже в России. Критики, я думаю, его не заметили, а читатели – восприняли кто как. Были и такие, которые писали доносы в прокуратуру. Но, в общем, роман имел успех, ибо отразил в себе и перестройку, и разруху, и русскую реконкисту (которая хоть с запозданием, но происходит сейчас). По-моему, это самый тиражный мой роман.
- В «Мосте Ватерлоо» нередки поэтические моменты, типа рассуждения о лете, которое держалось до последнего патрона, об алмазной грани осенних ночей. Но далее в ваших произведениях таких мест почти нет, какова причина их отсутствия?
Не люблю повторяться в приёмах. Впрочем, в «Транквилиуме» я кое-где позволил себе это сделать – но там героиня писала стихи и временами думала стихами.
- А как вы отнеслись к падению СССР? Тогда в конце 1980-ых и как оцениваете это время теперь?
Как к неизбежности. Можете не поверить, оригинал не сохранился, предъявить нечего – но в одной из тетрадок черновиков к «Жестяному бору» от 1982-го года был набросан таймлайн произведения, и там была дата: «Распад СССР, 15 мая 1991» (в первоначальном варианте романа действие происходило в нашей продлённой реальности). Когда всё начало разваливаться, думал: как можно быстрее и без крови. Потому что уже были Сумгаит, Баку и Карабах, Приднестровье, Тбилиси… в общем, всё летело к чертям. И я ненавидел нашу правящую верхушку, которая ничего не могла, а хотела только, чтобы всё как-то само утряслось. Всё как в феврале 17-го. Впрочем, я думаю, они уже действительно ничего не могли сделать, процесс развала шёл давно, просто подспудно – как торфяной пожар. В 91-м тушить было поздно, и в 85-м поздно… может быть, в самом начале 70-х ещё можно было всё радикально поменять, но политбюро испугалось Праги-68 и не придумало ничего лучшего, чем затягивание гаек. Про свои иллюзии после развала я уже писал.
- Как вы сегодня вспоминаете Перестройку? Насколько это было временем надежд? Что наш взгляд было самым необычным в это время?
Наверное, какие-то надежды были, но уж очень робкие. Оттепель, как известно, это всегда слякоть и грязь. Вспоминаю свою тогдашнюю работу: год от года ухудшается снабжение, персонала всё больше не хватает, то есть нагрузка повышается кратно, поэтому денег много, но тратить не на что… С другой стороны, именно тогда я начал издаваться и смог уйти на вольные хлеба. Вот это действительно было необычно.
- На Ваш взгляд, а почему всё-таки не сложилось у России и Украины как-то мирно выйти из этого кризиса? Ведь с Белоруссией как-никак а сумели создать если не союзное государство, то как минимум взаимопонимание есть. Почему Украина на ваш взгляд не смогла стать большой Белоруссией?
BY УРУС_ХАЙ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries.
from sa
