Мертвые дети. Они внезапно появились по всей России, словно молчаливые памятники чему-то. Они не двигаются и не издают звуков, только иногда гудят на ветру.
И почему-то людям невыносимо жить рядом с ними, глядя на них. Они все, без исключения, видят в их лицах своих погибших детей, близких, друзей. Чувствуют невыносимые стыд и вину перед ними. Кто-то их боится, кто-то на них молится, кто-то отрицает само их существование:
О: Это все бред. Д: Что именно? О: То, что ты говоришь. Д: Я просто собираю свидетельства. Расскажите, где вы были, когда впервые услышали о кадаврах. О: Ха, я что, похож на дурака? Это все вранье. Нет никаких кадавров. Д: Не могли бы вы пояснить? О: Ты слышала, нет никаких кадавров. Д: Одного из них буквально видно из вашего окна. Я прямо сейчас на него смотрю. О: Я не знаю, чего там видно. Дурь это все.
Я не удивлена, что именно мертвые дети – главный литературный образ этого романа, вышедшего в 2024 году, через два года после начала войны в Украине.
Мне кажется, это как раз главный вопрос романа: как нам теперь жить со всеми этими мертвыми детьми? Как осознать, что конец света для нас в каком-то смысле уже наступил, и они с нами навсегда?
Автор не предлагает готовых ответов, он рассказывает историю. Историю, в которой целая страна сталкивается с чем-то невыносимым и ужасающим. И реагирует на это либо отрицанием очевидного и насильственным забвением, либо ужасом, переходящим в агрессию. Даже если страшные последствия этой агрессии неизменны и неотвратимы.
Но, помимо того, что это одна из первых попыток художественного осмысления всего происходящего сейчас ужаса, эта история великолепно рассказана, и от романа невозможно оторваться. Главные герои романа, Даша и Матвей – брат и сестра, выросшие на юге России в 90-х. Они с детства были очень разными, Даша росла ответственной и серьезной, а Матвей – авантюристом и разгильдяем. Первая стала ученой и – позднее – эмигранткой, а второй создал и развалил кучу сомнительных бизнесов, побывал на войне (в романе это война с Адыгеей) и теперь перебивается случайными заработками.
Вместе они путешествуют по местам своей юности от одного кадавра к другому и собирают свидетельства живущих рядом с ними людей. Постепенно яркие детали раскрывают для нас полную картину произошедшего, и мы понимаем, что оказались внутри постапокалипсиса, где политический кризис наслаивается на экологический, а за гражданской войной следует оккупация целого региона “дружественным Китаем”. Дорога и сам процесс путешествия на автомобиле в романе очень важны. Это именно тот тип путешествия, который оборачивается и путешествием внутрь себя, и неизбежным сближением с попутчиком.
Путь и героя, и героини – это путь человека, отвернувшегося от чужой боли, закрывшего на нее глаза. И они оба отзеркаливают общий мотив книги: общество, в котором неудобное, травмирующее прошлое замалчивается и отрицается, обречено на хаос, упадок и увядание, и на уровне отдельно взятого человека это тоже работает.
Осмысляя происходящее в России сегодня через образ альтернативной России 2027 года, Алексей Поляринов в этом романе создает четкий исторический слепок нашего времени. Берет частичку нашей общей боли и переплавляет в текст невероятной силы и глубины – важное и своевременное свидетельство, появление которого нам всем было необходимо.
Мертвые дети. Они внезапно появились по всей России, словно молчаливые памятники чему-то. Они не двигаются и не издают звуков, только иногда гудят на ветру.
И почему-то людям невыносимо жить рядом с ними, глядя на них. Они все, без исключения, видят в их лицах своих погибших детей, близких, друзей. Чувствуют невыносимые стыд и вину перед ними. Кто-то их боится, кто-то на них молится, кто-то отрицает само их существование:
О: Это все бред. Д: Что именно? О: То, что ты говоришь. Д: Я просто собираю свидетельства. Расскажите, где вы были, когда впервые услышали о кадаврах. О: Ха, я что, похож на дурака? Это все вранье. Нет никаких кадавров. Д: Не могли бы вы пояснить? О: Ты слышала, нет никаких кадавров. Д: Одного из них буквально видно из вашего окна. Я прямо сейчас на него смотрю. О: Я не знаю, чего там видно. Дурь это все.
Я не удивлена, что именно мертвые дети – главный литературный образ этого романа, вышедшего в 2024 году, через два года после начала войны в Украине.
Мне кажется, это как раз главный вопрос романа: как нам теперь жить со всеми этими мертвыми детьми? Как осознать, что конец света для нас в каком-то смысле уже наступил, и они с нами навсегда?
Автор не предлагает готовых ответов, он рассказывает историю. Историю, в которой целая страна сталкивается с чем-то невыносимым и ужасающим. И реагирует на это либо отрицанием очевидного и насильственным забвением, либо ужасом, переходящим в агрессию. Даже если страшные последствия этой агрессии неизменны и неотвратимы.
Но, помимо того, что это одна из первых попыток художественного осмысления всего происходящего сейчас ужаса, эта история великолепно рассказана, и от романа невозможно оторваться. Главные герои романа, Даша и Матвей – брат и сестра, выросшие на юге России в 90-х. Они с детства были очень разными, Даша росла ответственной и серьезной, а Матвей – авантюристом и разгильдяем. Первая стала ученой и – позднее – эмигранткой, а второй создал и развалил кучу сомнительных бизнесов, побывал на войне (в романе это война с Адыгеей) и теперь перебивается случайными заработками.
Вместе они путешествуют по местам своей юности от одного кадавра к другому и собирают свидетельства живущих рядом с ними людей. Постепенно яркие детали раскрывают для нас полную картину произошедшего, и мы понимаем, что оказались внутри постапокалипсиса, где политический кризис наслаивается на экологический, а за гражданской войной следует оккупация целого региона “дружественным Китаем”. Дорога и сам процесс путешествия на автомобиле в романе очень важны. Это именно тот тип путешествия, который оборачивается и путешествием внутрь себя, и неизбежным сближением с попутчиком.
Путь и героя, и героини – это путь человека, отвернувшегося от чужой боли, закрывшего на нее глаза. И они оба отзеркаливают общий мотив книги: общество, в котором неудобное, травмирующее прошлое замалчивается и отрицается, обречено на хаос, упадок и увядание, и на уровне отдельно взятого человека это тоже работает.
Осмысляя происходящее в России сегодня через образ альтернативной России 2027 года, Алексей Поляринов в этом романе создает четкий исторический слепок нашего времени. Берет частичку нашей общей боли и переплавляет в текст невероятной силы и глубины – важное и своевременное свидетельство, появление которого нам всем было необходимо.
BY Приключения Кати и её Киндла
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Stocks closed in the red Friday as investors weighed upbeat remarks from Russian President Vladimir Putin about diplomatic discussions with Ukraine against a weaker-than-expected print on U.S. consumer sentiment. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors.
from sa
