Оленье солнце Моей маме Я помню: оленье солнце врастало рогами в сумрак. Вдали стекленели горы, прозрачные, как рисунок ребёнка… Я был ребёнком, чей взгляд одинокой болью струился, как наша речка, поющая вдоль по полю печальную песню русла. Я помню, как мне с балкона открылось, что мирозданье мечтательно и бездонно, и сон оленьего солнца, казалось, навеки вечен. А с трепетных губ жасмина, как вздох, поднимался вечер. Дышали стихом грядущим и сок лепестка, и мякоть. И было столь синим небо, что очень хотелось плакать. Я с мамой молчал. И это безмолвие было в ранге святой тишины, в которой над нами витает ангел. Мы в эту минуту были во сне прозрачного слова, отчёркнутого кристаллом от чёткой черты земного и времени, и пространства… Я помню себя ребёнком. Я помню солнце безрогим, безропотным оленёнком. Резвилось оно, катилось на дно витражей заката. Вживались мы в зазеркалье cтеклянного небоската. Цвели розмарины, мама, устами прозрачных вестниц. Предчувствием поцелуя порхали улыбки сверстниц. Сон солнца, рассказ луча ли, аквариум акварели? Из клетки сиял, из кроны ль кристалл соловьиной трели? Казалось, что всё на свете из воздуха и дыханья. Казалось, что всё готово к свечению и порханью. Но это мгновенье длилось не более, чем мгновенье, и смаргивалось ресницей печального отрезвленья. Пружина часов сминала зеркальную гладь покоя, и снова кристалл разлуки оказывался рекою. Но долго на дне заката, обрызганы красной пылью, вечернего перезвона прозрачные крылья плыли. Я помню: оленье солнце врастало рогами в сумрак, и был окоём прозрачен и чист, как детский рисунок. Конечно, я был ребёнком, но снова твержу устало: прекрасное — невозможно, и всё же существовало.
Эдуардо Карранса {перевод с испанского Сергея Гончаренко}
Оленье солнце Моей маме Я помню: оленье солнце врастало рогами в сумрак. Вдали стекленели горы, прозрачные, как рисунок ребёнка… Я был ребёнком, чей взгляд одинокой болью струился, как наша речка, поющая вдоль по полю печальную песню русла. Я помню, как мне с балкона открылось, что мирозданье мечтательно и бездонно, и сон оленьего солнца, казалось, навеки вечен. А с трепетных губ жасмина, как вздох, поднимался вечер. Дышали стихом грядущим и сок лепестка, и мякоть. И было столь синим небо, что очень хотелось плакать. Я с мамой молчал. И это безмолвие было в ранге святой тишины, в которой над нами витает ангел. Мы в эту минуту были во сне прозрачного слова, отчёркнутого кристаллом от чёткой черты земного и времени, и пространства… Я помню себя ребёнком. Я помню солнце безрогим, безропотным оленёнком. Резвилось оно, катилось на дно витражей заката. Вживались мы в зазеркалье cтеклянного небоската. Цвели розмарины, мама, устами прозрачных вестниц. Предчувствием поцелуя порхали улыбки сверстниц. Сон солнца, рассказ луча ли, аквариум акварели? Из клетки сиял, из кроны ль кристалл соловьиной трели? Казалось, что всё на свете из воздуха и дыханья. Казалось, что всё готово к свечению и порханью. Но это мгновенье длилось не более, чем мгновенье, и смаргивалось ресницей печального отрезвленья. Пружина часов сминала зеркальную гладь покоя, и снова кристалл разлуки оказывался рекою. Но долго на дне заката, обрызганы красной пылью, вечернего перезвона прозрачные крылья плыли. Я помню: оленье солнце врастало рогами в сумрак, и был окоём прозрачен и чист, как детский рисунок. Конечно, я был ребёнком, но снова твержу устало: прекрасное — невозможно, и всё же существовало.
Эдуардо Карранса {перевод с испанского Сергея Гончаренко}
#ПоПоПо #поэзия_по_понедельникам
BY Штаны Капитана Рейнольдса
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon."
from sa
