sacred violence

СЕЛФХАРМ КАК ВНЕСЕНИЕ РАЗЛИЧИЯ

У меня в голове уже когда-то была тема селфхарма, я даже с кем-то про это общался, но ничего путного так и не понял. Но вот недавно на фоне всяких переживаний пришла в голову одна мысль – интересная, но жанрово-философская. Я такие не люблю, но часто извергаю. Если формульно, мысль такая: селфхарм – это насильственное внесение в свое тело/сознание различия в ситуации тупика.

В принципе вот, например, по Жирару, насилие – это всегда борьба за различие в ситуации тождества. На самом деде соперники – двойники, но с помощью насилия пытаются эту гомогенность разрушить. «В бытийном плане» (я хз что это такое) они так и останутся двойниками, но вот в реальности, когда Ахилл повергает Гектора, привязывает его к колеснице и объезжает сколько-то раз вокруг Трои, он буквально стирает черты его лица об дорогу, а сам такой гордый. Или вот, например, Жак Семелен, создатель «Энциклопедии геноцидов», в своей книжке «Очищать и уничтожать» пишет, что обряды посмертного уродования врагов «от противного» подтверждают правоту Левинаса про важность лица. То есть Левинас говорил, что «вот у вас есть ЛИЦО, вы ЛЮДИ, now kiss». А какие-нибудь хуту или сербы берут и отрезают мертвому врагу нос и уши, выкалывают глаза и говорят: «Это не человек и никогда не было человеком. Это таракан (технический термин хуту), или босняк, или черт поганый». Так постфактум работает расчеловечение.

Ну и вот. Ситуацию, в которой очень тянет на селфхарм, можно условно определить как невыносимое тождество с самим собой, в своем роде «схлопнутость». Ты и есть свой же соперник, тебе херово, ты ничего не можешь сделать, на шее от каждого усилия как будто еще сильнее затягивается петля. И ты разрубаешь этот гордиев узел. Даже не обязательно резаться, самопощечина тоже работает. Пожалуй, это эмоциональная разрядка или как-то так, но тут есть и что-то более умное. Это попытка резко внести изменение в текущее состояние, отличить свое тело в момент «б» от своего же тела в момент «а», который переживается как апория.

Если ближе к нашей теме, то это «внесение различия» вполне актуально и в отношении жестокой религиозной аскезы или членовредительства. Здесь есть два момента: акты и знаки. Акты – это телесные различия, которые вносит сам человек. Скажем, надевает 40 килограмм вериг или закапывает себя по пояс в землю и ест железные хлебы, пока не добьет «ветхого Адама» и не встанет на Божий путь. Знаки, напротив, не зависят от человека, но маркируют водораздел, при котором человек «встал на правильный путь» и «все хорошо». Например, стигматы или эти замечательные феномены у католических святых монахинь, когда они кровоточили по церковному календарю каждую пятницу и в Страстную седмицу. К слову, у Екатерины Сиенской стигматы были невидимыми, то есть были чистым знаком. Или вот янсенисты-конвульсионеры, которых паписты могли херачить по животу огромным молотком, а они целы и невредимы. Или пресловутые анестезия и анальгезия ранних мучеников, то есть «невосприимчивость к мукам» и «бесчувствие к боли». В том же религиозном ключе различие можно вносить и в тела врагов: вспомним донатистов, которые ослепляли врагов смесью уксуса и кислоты, воплощая метафору зрения и слепоты, или распятия христиан в Японии. Примеры можно приводить еще долго, но суть ясна.

Короче, насилие во всех этих случаях – это интрузивное символически-реальное отличение тела от «его предыдущего». И селфхарм сюда вполне вписывается. Ну, как-то так.

P.S. Еще мне вот говорят, что от боли парадоксальным образом вырабатываются эндорфины. Думайте

www.group-telegram.com/us/sacredviolence.com/975

9.7K viewsedited  Aug 27 at 19:19

СЕЛФХАРМ КАК ВНЕСЕНИЕ РАЗЛИЧИЯ

У меня в голове уже когда-то была тема селфхарма, я даже с кем-то про это общался, но ничего путного так и не понял. Но вот недавно на фоне всяких переживаний пришла в голову одна мысль – интересная, но жанрово-философская. Я такие не люблю, но часто извергаю. Если формульно, мысль такая: селфхарм – это насильственное внесение в свое тело/сознание различия в ситуации тупика.

В принципе вот, например, по Жирару, насилие – это всегда борьба за различие в ситуации тождества. На самом деде соперники – двойники, но с помощью насилия пытаются эту гомогенность разрушить. «В бытийном плане» (я хз что это такое) они так и останутся двойниками, но вот в реальности, когда Ахилл повергает Гектора, привязывает его к колеснице и объезжает сколько-то раз вокруг Трои, он буквально стирает черты его лица об дорогу, а сам такой гордый. Или вот, например, Жак Семелен, создатель «Энциклопедии геноцидов», в своей книжке «Очищать и уничтожать» пишет, что обряды посмертного уродования врагов «от противного» подтверждают правоту Левинаса про важность лица. То есть Левинас говорил, что «вот у вас есть ЛИЦО, вы ЛЮДИ, now kiss». А какие-нибудь хуту или сербы берут и отрезают мертвому врагу нос и уши, выкалывают глаза и говорят: «Это не человек и никогда не было человеком. Это таракан (технический термин хуту), или босняк, или черт поганый». Так постфактум работает расчеловечение.

Ну и вот. Ситуацию, в которой очень тянет на селфхарм, можно условно определить как невыносимое тождество с самим собой, в своем роде «схлопнутость». Ты и есть свой же соперник, тебе херово, ты ничего не можешь сделать, на шее от каждого усилия как будто еще сильнее затягивается петля. И ты разрубаешь этот гордиев узел. Даже не обязательно резаться, самопощечина тоже работает. Пожалуй, это эмоциональная разрядка или как-то так, но тут есть и что-то более умное. Это попытка резко внести изменение в текущее состояние, отличить свое тело в момент «б» от своего же тела в момент «а», который переживается как апория.

Если ближе к нашей теме, то это «внесение различия» вполне актуально и в отношении жестокой религиозной аскезы или членовредительства. Здесь есть два момента: акты и знаки. Акты – это телесные различия, которые вносит сам человек. Скажем, надевает 40 килограмм вериг или закапывает себя по пояс в землю и ест железные хлебы, пока не добьет «ветхого Адама» и не встанет на Божий путь. Знаки, напротив, не зависят от человека, но маркируют водораздел, при котором человек «встал на правильный путь» и «все хорошо». Например, стигматы или эти замечательные феномены у католических святых монахинь, когда они кровоточили по церковному календарю каждую пятницу и в Страстную седмицу. К слову, у Екатерины Сиенской стигматы были невидимыми, то есть были чистым знаком. Или вот янсенисты-конвульсионеры, которых паписты могли херачить по животу огромным молотком, а они целы и невредимы. Или пресловутые анестезия и анальгезия ранних мучеников, то есть «невосприимчивость к мукам» и «бесчувствие к боли». В том же религиозном ключе различие можно вносить и в тела врагов: вспомним донатистов, которые ослепляли врагов смесью уксуса и кислоты, воплощая метафору зрения и слепоты, или распятия христиан в Японии. Примеры можно приводить еще долго, но суть ясна.

Короче, насилие во всех этих случаях – это интрузивное символически-реальное отличение тела от «его предыдущего». И селфхарм сюда вполне вписывается. Ну, как-то так.

P.S. Еще мне вот говорят, что от боли парадоксальным образом вырабатываются эндорфины. Думайте

BY sacred violence