Каким должно быть отношение к студентам

«Жалеть — значит не жалеть!», — генерал-майор И.В. Панфилов, командующий 136 сд, 16 октября 1941 года, рузский рубеж обороны.

Пимпира

Со времен Э. Форрера (BoTU 2, 1926) в хеттологии бытует мнение, что представитель древнехеттского царского дома Пимпира — это сын Хаттусили I и регент при малолетнем Мурсили I. А. Гилан пытается показать, что Пимпира роли регента не играл, а скорее был удельным правителем Ненассы и именно в таком качестве им написан текст указа KBo 3.23, видимо, адресованного подвластному населению и элитам этого города и содержащего такие слова: «Я, Пимпира, буду защищать царя и править вами».

Из того же самого указа происходят такие наставления: «Посмотри на больного и дай ему хлеба и воды. Если его одолевает жар, то ты помести его в прохладу, если же холод одолевает его, помести его в тепло. (…) Голодному дай хлеб, иссушенному дай масло, нагому дай одежду».


Литература:

Gilan A. Was Pimpira Regent for the Underage Muršili I? A New Look at an Old Hittite Prince // Anatolica. 2024. Vol. 50. P. 53–65.

Финал старовавилонского Ура (1)

В статье, помещенной в сборнике к столетию начала раскопок Леонарда Вулли в Уре, Д. Шарпен исследует вопрос о том, когда и при каких обстоятельств пресеклась городская жизнь в этом центре в старовавилонский период. Традиционная точка, восходящая к самому Л. Вулли, гласит, что Ур был разрушен войсками вавилонского царя Самсуилуны (1749–1712) в одиннадцатый год его правления. В этот год, по Вулли, разразилось восстание южномесопотамских городов против власти Вавилоне, и в ходе его подавления вавилоняне обрушили стены, предали огню храмы и жилые кварталы Ура. Этой точке зрения, полностью или с некоторыми оговорками, следовали в дальнейшем многие ассириологи (Т. Клейден, Х. Кроуфорд, И.М. Дьяконов, П. Михаловский, М. Стол, К. де Греф). И.М. Дьяконов даже выдвинул предположение о резне, учиненной вавилонскими солдатами в городе, в ходе которой погибли гражданские люди, о чем, на его взгляд, свидетельствуют 50 детских захоронений в Доме № 7 по Тихой улице.

Д. Шарпен оспаривает тезис Вулли. Первый аргумент против этого тезиса состоит в наличии текстов из Ура, датированных временем Самсуилуны после того, как он срыл стены города. Еще в 1914 г. Ф. Тюро-Данжен установил, что датировочные формулы старовавилонского времени отсылают к событиям, произошедшим в прошлом, а не текущем календарном году. Так, если в Уре найдены тексты, датированные одиннадцатым годом Самсуилуны («год, в который царь разрушил стены Ура»), это значит, что они были составлены через год после разрушения стен. А само это разрушение имело место в десятом году правления вавилонского царя. Если тексты продолжали писаться, значит, жизнь в городе еще теплилась. Более того, Шарпен показывает, что за период в семнадцать месяцев, с viii/10 по xii/11 Самсуилуны в Уре было написано по меньшей мере 14 текстов, что составляет в среднем десять текстов в год. А это значительно больше, чем в годы, предшествовавшие восстанию Рим-Сина II против власти Вавилона, — менее шести текстов в год. Разрушение стен, о котором говорится в датировочной формуле Самсуилуны, не означает разрушения всего города, как в случае с Мари, действительно полностью уничтоженного Хаммурапи в 1759 г. до н.э. Город вполне мог быть сохранен завоевателем, примером чему служит Ларсы, чьи стены Хаммурапи разрушил после захвата города в 1763 г. до н.э.

Второй аргумент Шарпена состоит в значимости, которую придавал Самсуилуна Уру. Если этот город был так важен для вавилонского царя, то он вряд ли бы подверг его безжалостному уничтожению. Что говорит об особом отношении Самсуилуны к Уру? В пятый год своего правления вавилонский царь посетил Ур. Об этом стало известно благодаря текстам, обнаруженным в ходе раскопок 2017 года. Речь идет об архиве вавилонского военачальника Абисума, в составе которого присутствуют два документа о расходах рыбы для приготовления «царской трапезы» в начале пятого года правления Самсуилуны. Датировочная формула этого года упоминает изготовление трона для бога Нанны и его установку в храме Экишнугаль. Нанна — бог Луны, покровитель Ура, а Экишнугаль — его храм в этом городе. (Тут, кажется, Шарпен впадает в ту ошибку, за которую критикует Вулли: если документы о царской трапезе в Уре датированы пятым годом, то эта трапеза должна была состояться на следующий год после установки трона, которая на самом деле произошла на четвертом году. Шарпен же считает оба события синхронными: Самсуилуна приехал поднести трон в храм, а его генерал Абисум устроил по этому поводу для него пир.) Установка трона была произведена при личном участии царя: Самсуилуна специально приехал для этого в Ур. В ходе этой же поездки царь также посетил Эриду, где находился храм бога Энки, что нашло отголосок в гимне Samsu-iluna G. В этом гимне Самсуилуна принимает интересный титул двойного царя: царя Ур и царя Ларсы, царя Шумера и Аккада. До Самсуилуны такой же титул носили цари Ларсы XX–XIX вв. до н.э. Гунгунум и Абисаре.

Финал старовавилонского Ура (2)

Отвергнув тезис Вулли, Шарпен осторожно предлагает собственный сценарий событий. Жизнь в старовавилонском Уре остановилась не из-за разрушений, причиненных вавилонянами, а из-за оставления города его жителями.

Здесь Шарпен вспоминает о судьбе Урука, города, также поднявшего восстание против Самсуилуны. Подавляя мятеж, вавилоняне сожгли царский дворец в Уруке, а многие урукиты после всех этих событий оказались в изгнании на севере Вавилонии, в районе городов Пи-каси и Киш.

Безусловно, у Ура была своя специфика, но сценарий ухода населения мог реализоваться и в нем. Город присоединился к восстанию Рим-Сина II, начавшемуся в Ларсе на восьмой год правления Самсуилуны. К месяцу viii десятого года Вавилон восстановил контроль над Уром, стены города были снесены. Следующий год прошел в Уре вполне нормально. Но в двенадцатый год Самсуилуны вспыхнул новый мятеж. Часть населения Ура, верное вавилонским властям, ушло из города, другие предпочли остаться. Разгром и пожары в частных домах Ура, по мнению Шарпена, произошли после того, как их обитатели покинули их. Ответственность за эти разрушения несли грабители, а не вавилонские солдаты. Следы грабежа стали хорошо заметны при раскопках жилища Абисума в 2017 году: некоторые архивные документы археологи нашли в склепе, где им явно было не место и куда они, скорее всего, провалились в результате действий грабителей, которые в поисках самого ценного ничего не жалели вокруг. Документы, датируемые двенадцатым годом Самсуилуны, — а это самые поздние тексты из Ура, — свидетельствуют о попытках защитить храмовый комплекс Гипарку в Уре: три человека брали на себя обязанность перед дворцом, т.е. перед вавилонскими властями, убирать и охранять храм Нингаль. Но и этих усилий оказалось недостаточно: храм в итоге был разграблен и сожжен. То же произошло и с остальным городом. Кто же всё это мог сделать? Шарпен допускает, что это были группы кочевого населения. Так, например, пригороды Ларсы после ее взятия вавилонянами в 1763 г. до н.э. подверглись грабительскому набегу 50 сутиев из Уданнума в стране Приморья. Что-то похожее могло случиться и с Уром.


Charpin D. Samsu-iluna and the end of the occupation of Ur in the Old Babylonian period // Ur 1922–2022. Papers marking a centenary of Sir Leonard Woolley’s first season of excavations at Ur / ed. by J.N. Postgate, D.C. Thomas. London, 2024. P. 167–178.

Лекции Э. Рекюло в Коллеж-де-Франс, май 2025 г.

В мае этого года по приглашению кафедры «Месопотамская цивилизация» Коллеж-де-Франс доцент Восточного института (ныне Института изучения древних культур) Чикагского университета Эрве Рекюло прочел серию лекций под общим названием «В стране двух рек: природная среда и общество в Древней Месопотамии»:

5 мая 2025 г.
https://www.youtube.com/watch?v=9iCOL01ksHU

12 мая 2025 г.
https://www.youtube.com/watch?v=GcfLJxZSzG0

19 мая 2025 г.
https://www.youtube.com/watch?v=LSeqzL2CXUo

26 мая 2025 г.
https://www.youtube.com/watch?v=l5sSladHwXY

Кайзер Вильгельм-ассириолог https://www.degruyterbrill.com/document/doi/10.1515/9783112513262/html?lang=de&srsltid=AfmBOoonCnSySQRVwi8_S9RZ1q3AaIBHtj0jmsIXK01Ka1aH3PJm0467

‘Цеп’ по-хеттски

Цеп, ‘сельскохозяйственное орудие для обмолота зерновых культур’, по-хеттски будет (giš)šartuliyalli-. Слово, в частности, используется в царском погребальном ритуале šalliš waštaiš.

Литература:

Corti C. The Terminology of the Hittite Rural World: (GIŠ)šartuliya- and Its Derivative // Between Philology and Archaeology. Studies on Ancient Anatolia and the Near East Offered to Massimiliano Marazzi / ed. N. Bolatti Guzzo, R. Francia. Columbus, 2024. P. 39–43.

Вино в Месопотамии

Несколько цитат из статьи М.А. Дандамаева 2001 года на эту тему.

«Общий вывод, к которому он (Марвин Пауэлл в обзоре 1996 г. о вине и виноградарстве в Месопотамии. — s.) пришел, заключается в том, что виноградарство в Вавилонии возникло не позднее II тыс. до н.э., но оно так и не превратилось в настоящую культуру виноделия, и из винограда варили по большей части сироп».

«В отличие от соседних стран, в Вавилонии вино, как и фрукты, оставалось роскошью, доступной лишь очень богатым людям».

«В Иране ахеменидского времени работникам царского хозяйства (не говоря о государственных чиновниках) плату выдавали не только зерном, растительным маслом и другими продуктами, но также и вином».

«В царских надписях, исторических хрониках и хозяйственных документах содержится много свидетельств о жертвоприношениях вином для богов. Так, например, Навуходоносор II заявляет, что он приносил Мардуку, верховному богу вавилонского пантеона, и его супруге Зарпанит, а также другим божествам, обитающим в храме Эсагила в Вавилоне, жертвы скотом, рыбой, птицей, финиками, фигами, овощами, маслом, пивом, молоком, медом и, наконец, вином, доставленным из девяти областей, большинство из которых находилось за пределами Месопотамии. Тот же царь заявляет, что он подавал “вино на стол Мардука и Зарпанит без счета, как воду из реки”».

«[Б]ез преувеличения можно сказать, что в Вавилонии вино, как и фрукты, предназначалось скорее для богов, чем для людей».


Дандамаев М.А. Вино и виноградарство в Вавилонии в VII–VI вв. до н.э. // Hyperboreus. Studia classica. 2001. Vol. 7. Fasc. 1–2. P. 400–410.

Успение Богоматери
Начало XV века

Местный ряд иконостаса Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря

(с) Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник

Работный дом в среднеассирийскую эпоху

Обозначался словосочетанием bīt nupāre (см. CAD N/2: 341). Слово nupāru не имеет четко установленной этимологии. Ж.-М. Дюран считал его стВ форму, nepārum, неаккадской лексемой и связывал с араб. wafara ‘б. обильным, роскошным; заносчивым’. Б. Фаист отвергает эту интерпретацию и возводит n. к аккадскому глагольному корню npr, родственному араб. nafira ‘бежать, убегать, спешить’ и уг. npr ‘бежать, покидать’. B.n. представлял собой часть дворцового комплекса. Но неясно, был ли он частью дворца в прямом, архитектурном смысле слова. B.n. — место, где насильственно удерживали и принуждали к труду. Основной массив письменных источников о b.n. относится к XIII в. до н.э., ко времени царя Тукульти-Нинурты I (1233–1197), но есть и более поздние свидетельства. Происходят из Ашшура, Кар-Тукульти-Нинурты, Харбе и Мардамана. В Ашшуре и Кар-Тукульти-Нинурте было более одного b.n. Тексты из Дунну-ша-Узиби (совр. Телль-Джирикано) свидетельствуют, что институт работных домов просуществовал до правления Тиглатпаласара I (1114–1076). В I тыс. до н.э. он уже не засвидетельствован.

Заключенные в работных домах, эргастериях, занимались прежде всего производством продуктов питания, главным образом, мололи муку. Но их могли использовать и на работах за пределами b.n., например, на стройках. Известно применение труда работников b.n. при сооружении Кар-Тукульти-Нинурты, столичного города Тукульти-Нинурты I. В одном тексте из этого центра упоминается количество работавших в двух эргастериях людей, 90: 60 и 30 в одном и другом, соответственно. Во главе работного дома стоял чиновник rab bīt nupāre ‘начальник работного дома’. Каждый заключенный получал паек в 0,8 л ячменя в день, стандартный рацион взрослого мужчины в среднеассирийский период. Как правило, в работных домах содержались беглые и воры. Согласно среднеассирийским законом, наказание работами следовало за частные правонарушения. Но в стВ Мари в nepārātum помещали за преступления против государства. О продолжительности нахождения заключенных в b.n. источники не сообщают. Тексты жанра šulmānu показывают, что заключенные могли освободиться из эргастерия, заплатив чиновникам определенную плату. Б. Фаист против интерпретации этих выплат как взятки. Интересные документы такого рода происходят из недавно открытого среднеассирийского города Мардамана.


Литература:

Faist B. Zwangsarbeit in Assyrien: Das bīt nupāre in mittelassyrischer Zeit // Peoples, Places and Technology: Festschrift for Ariel Bagg / ed. by G. Chambon, J.-P. Vita. (dubsar; 38). Münster, 2025. P. 97–108.

Шумерский царский список

Одна из рукописей Шумерского царского списка, стела Уэльда-Бланделла, датируемая приблизительно XIX в. до н.э., хранится в Ашмолеанском музее в Оксфорде (высота – 20 см, ширина – 9 см) (AN1923.444).


В тексте приводится перечень царей, правивших в Южной Месопотамии начиная с мифических дотопных времен и заканчивая периодом династии Исина (XIX в. до н.э.). Первые восемь царей имеют неправдоподобно огромные сроки правления, исчисляемые десятками тысяч лет: «Когда царственность спустилась с небес, она была в Эриду. В Эриду Алулим был царь, он правил 28 800 лет. Алалгар правил 36 000 лет. Два царя правили 64 800 лет и т.д.». После потопа, когда царственность повторно нисходит на землю, сроки правлений постепенно сокращаются и становятся реалистичными. Царственность не закреплена за каким-то одним городом, а мигрирует из одного центра в другой. По наблюдениям историков только семь правителей раннединастического периода из Шумерского царского списка могут быть сопоставлены с реальными историческими фигурами, которые засвидетельствованы аутентичными царскими надписями. Среди правителей послепотопной части списка есть люди очевидно нецарского происхождения: лодочник, кожевник, каменотес. Упомянута и единственная в месопотамской традиции правитель-женщина — царствовавшая в Кише Ку-Баба, которую список называет корчемницей. Имя скорее мужское, а его теофорная часть вызывает ассоциации с южным городом Лагаш, где почиталась богиня Бау/Баба.

К концу 2010-х годов была известна 21 рукопись Шумерского царского списка. Бóльшая часть текстов (7) происходит из Ниппура. Рукописи в основном восходят к старовавилонскому периоду и представлены большими табличками в несколько колонок, цилиндрами и призмами, в том числе четырехгранной
призмой из Оксфорда. Шумерский царский список использовался в месопотамской школе, эдуббе, на продвинутом этапе обучения (на стадии изучения так наз. декады или после нее) как дополнительный материал.

Хеттское пожелание долголетия

KUB 28.8(+) об. ст. прав. кол. 4’–6’

[arunaš] maḫḫan talugaš, palḫiš lab[arnašš=a witte]š apeniššan talugaēš, palḫiēš [aša]ndu

«Подобно тому, как длинно и широко море, пусть так же длинны и широки будут годы Лабарны!»

(CTH 736, Песнь-молитва женщин-цинтухи Солнечной богине)


Фото: © Hethitologie Portal Mainz

Мидийцы и падение Ассирии

М. Ливерани пишет, что мидийцы вступили в ассиро-вавилонский конфликт в конце VII в. до н.э. на стороне вавилонян, руководствуясь не только чувством ненависти к Ассирии и желанием отомстить ей за унижения и эксплуатацию, но также, возможно, религиозными мотивами: примерно в это же время, в последние десятилетия VII в. до н.э., на Иранском нагорье распространялся зороастризм с его характерным дуализмом, представлением о мире как об арене, на которой разворачивается битва добра и истины против зла и лжи. Подпавшие под влияние нового учения, мидийцы отождествили Ассирийскую империю с силами зла и с еще бóльшим ожесточением принялись наносить ей удары.

Литература:

Liverani M. Israel’s History and the History of Israel. London; Oakville, 2007. P. 166.

На фото: мидийские данники, рельеф из дворца Саргона II в Дур-Шаррукине / Хорсабаде, Лувр AO 19887.

111 автобус

Поскольку на этом канале не только ассириология, но и повседневная жизнь (šeġurni – hurr. ‘Leben’), невозможно не поделиться последними событиями из жизни нашего района: на Ленинском проспекте теперь не осталось ни одного маршрута общественного транспорта, существовавшего в советское время. В связи с открытием Троицкой линии метро автобус 111 больше не будет ходить по Ленинскому проспекту. А именно на этом автобусе автор в основном добирался до МГУ в годы студенчества. Ходил этот маршрут от Калужской (Октябрьской) площади до Главного здания МГУ. И таким образом, между прочим, связывал (старый и новый) президиум РАН, многочисленные академические институты на проспекте и университет. Теперь этого нет. Еще раньше, в раннероссийское время, с Ленинского исчезли маршруты 5, 108, 115, 144, 808. На 5-м можно было проехать от Академической до Савеловского вокзала, а на 108-м по всему Ленинскому, через Крымский мост, до Лужников. Все эти оптимизации, конечно, не могут не вызывать сожаления.

Гимн ассирийского царя Ашшурбанипала (668–631) Мардуку и Зарпанит (K 7592 + K 8717 + DT 363 + BM 99173)

Акростих, образуемый слоговыми знаками в начале строф этого гимна, содержит такие слова: «Я — Ашшурбанипал, который воззвал к тебе. Даруй мне жизнь, о Мардук, и я вознесу тебе хвалы!»

По-аккадски: a(строфа из стк. 1–2)-na(3–4)-ku(5–6) aš(7–8)-šur(9–11)-ba(12–14)-ni(15–17)-ap(18–20)-li(21–23) ša(24–25) il(26–27)-su(28–29)-ka(30–31) bu(32–33)-ul(34–35)-li(36–38)-ṭa(39–40)-ni(41–42)-ma(43–44) ma(об. ст. 1–2)-ru(3–5)-du(6–7)-uk(8–9) da(10–11)-li(12–13)-li(14–15)-ka(16–17) lu(18–19)-ud(20–21)-lul(22–23) = anāku Aššurbāniapli ša ilsûka, bulliṭannima Maruduk dalīlīka ludlul

Фото: (с) British Museum

Статуя Суппилулиумы, правителя страны Палистин/Валистин (равнина Амук) начала I тыс. до н.э, хранящаяся сейчас в археологическом музее Антакьи. Фотография несколько необычная, все привыкли к иному образу Суппилулиумы, в котором главное — выражение сосредоточенного изумления на лице. Здесь же внимание обращают на себя прежде всего как будто подбитый глаз и ремни, напоминающие бинты и перевязку. От учебного года прошло всего две недели, а уже вспоминается лето. Хочется пожелать, чтобы к концу семестра все участники учебного процесса не выглядели такими, как Суппилулиума на этой фотографии.

Фото: © Jennifer Jackson

Источник: Weeden M. After the Hittites: The Kingdoms of Karkamish and Palistin in Northern Syria // Bulletin of the Institute of Classical Studies of the University of London. 2013. Vol. 56/2. P. 16.

Месопотамский циклоп

Глиняная плакетка из собрания Музея Восточного института Чикагского университета, происходит из древнего Тутуба (совр. Хафадже, в долине Диялы, в Ираке), где была найдена в руинах храма Сина раннестаровавилонского периода (XX–XIX вв. до н.э.). Изображено, видимо, божество, поражающее кинжалом одноглазое чудище. Из круглой головы чудища исходят лучи. После обнаружения плакетки в 1930-е гг. чудище единодушно сопоставляли с античными циклопами. Но можно ли сказать точнее, кто этот монстр и от кого он принимает смертельный удар. На этот счет были высказаны две основные догадки. Я. Ядин полагал, что перед нами сцена убийства Мардуком Тиамат из эпоса «Энума элиш». М. Графман соглашался с ним, но подчеркивал, что на лбу у Тиамат не один единственный глаз, а рана. Й. ван Дейк отождествил пару с богом Нинуртой и демоном Асакку, противостоянию которых посвящена поэма Lugal-e. Изображение плакетки он поместил на титульный лист своего издания поэмы (1983). Э. Джордж (2012) недавно предположил, что божество слева — это владыка подземного мира Нергал, а убивает он одноглазого монстра, который обозначался в аккадском языке словом igitelû, ‘одноглазый’. Впервые правильно интерпретировал эту лексему на основе старовавилонских текстов из Суз Р. Лабат, там оно произносилось и писалось как igidalû. По мнению Лабату, это заимствование из шумерского igi-dili ‘одноглазый’. Джордж основывает свою идентификацию на материале опубликованных им гадательных текстов из страны Приморья чуть более позднего времени. В них встречается фраза: «Предзнаменование Нергала, который убил существо игителý»Обо всём этом можно прочитать в небольшой статье Э. Джорджа 2012 года. Джордж считает, что его открытие делает гипотезу о ближневосточном происхождении античных циклопов более вероятной.


Литература:

George A. Nergal and the Babylonian Cyclops // Bibliotheca orientalis. 2012. T. 69. No. 5–6. Col. 421–426.

Погребальный инвентарь из Канеша / Кюльтепе


Сегодня удалось прочитать статью Я. Хеффрон про погребальный инвентарь из анатолийского Канеша XX–XVIII вв. до н.э. Автор останавливается на одной категории инвентаря, а именно на кусочках кованого золота, которые клали покойнику на глаза и рот, круглой и вытянутой формы соответственно (см. рисунок из статьи выше). Материал происходит из могил слоев II и I Канеша / Кюльтепе, находки в слое I существенно преобладают. Могилы располагались внутри частных домов. Параллели, которые подробно обсуждаются в статье, — с хеттским погребальным обычаем, когда покойнику также клались золотые пластины на глаза и рот, называвшиеся šakuwal и pūriyal соответственно, с аналогичной практикой на Кипре бронзового века — насколько можно понять, давно известны, однако автор предлагает их комплексное и систематическое освещение. Главный результат ее работы — создание типологии погребальных пластин из Канеша и соотнесение ряда этих артефактов с конкретными погребениями (оказывается, место их находки часто не фиксировалось). Некоторые из таких соотнесений носят комплексный характер, т.е. Хеффрон устанавливает, что две или более пластин происходят из одной могилы и украшали одного и того же покойника. В общей сложности каталог автора насчитывает 62 объекта.

По мнению Хеффрон, все ранее отмечавшиеся параллели с канешским обычаем сохраняют силу и выстраиваются в один логический ряд: есть прямая хронологическая и культурная преемственность между практикой использования золотых пластин в Канеше XVIII в. до н.э., в Древнехеттском царстве (а хеттский царский погребальный ритуал šalliš waštaiš отражает очень древние реалии времен активного хетто-хаттского синтеза, т.е. XVIII–XVII вв., а возможно, и более раннего периода), и на Кипре, в Энкоми, в XV–XIII вв. до н.э. Практика, скорее, имеет анатолийские корни, но, возможны, и определенные пересечения с месопотамскими реалиями.

У такого использования золота, как накладок на глаза и рот покойника, был особый практический и символический смысл. По представлениям древних, умерший существовал в загробном мире точно так же, как и в этом, земном, в том числе говорил, принимал пищу, видел и т.д. Поэтому соответствующие органы должны были быть максимально сохранены, а золото лучше всего подходило для этих «защитных» целей. (При этом идея Сесиль Мишель о том, что золотые пластины должны были плотно закрыть отверстия и в буквальном смысле предохранить тело от быстрого разложения, неудачна: некоторые накладки на рот из Канеша имеют прорезь, разделяющую губы.) Золото также нетленно и неразрушимо, что делает его идеальным символом вечной загробной жизни.

Золотые накладки встречаются в Канеше в основном в слое I. Это время социального кризиса, нестабильности, когда ассирийская торговая система в Анатолии приходит в упадок. То, что люди в этих условиях тратили большие средства на погребальные украшения и инвентарь, неудивительно: это была форма сохранения богатства. Но, возможно, у такого поведения был и иной социальный фон. В это время в Канеше появляется местная торговая элита анатолийского, а не ашшурского происхождения. Богатые погребения, с использованием золота, должны были подчеркнуть новый статус анатолийцев по сравнению с иноземцами («деньги теперь у нас»). Кстати говоря, в клинописных документах из слоя Ib всё чаще фиксируются случаи долговой зависимости пришлых ассирийцев от местных богачей. Обильное использование золота при погребении, считает Хеффрон, могло также быть продиктовано желанием отмежеваться от ассирийской торговой системы, которая предполагала отправку всех объемов этого драгоценного металла в метрополию, в Ашшур.

Интересно также следующее замечания автора: если бы исследователи не знали, что золотые накладки и другие предметы из золота происходят из погребений в частных домах Канеша, то они практически наверняка отождествили бы эти погребения как царские, наподобие погребений в Аладже-Хёюке и Трое.


Литература:

Heffron Y. Paraphernalia of Funerary Display at Kaneš // Altorientalische Forschungen. 2020. Bd. 47/1. S. 91–122.