NUMINOSUM

#лингвистика #философия
Был период в моей жизни, когда я активно занимался индоевропеистикой. Суммарно длилось это около семи лет. Результатов довольно много, но особенно выделю статьи «Об индоевропейском мировидении» и «Об индоевропейских мотивах в ранней греческой философии». Они мне до сих пор нравятся, так что могу рекомендовать к прочтению. Тем не менее последние пять лет я уже почти ничего не читаю по индоевропеистике. Главная причина — отсутствие сил и времени. К тому же испытываю некоторое разочарование в гиперобобщениях: на мой взгляд, основные метареконструкции показали лишь ограниченную пригодность. В данном плане в выигрышном положении оказываются синхронные работы по ранним индоевропейским культурам — прежде всего по индийской, иранской и хеттской.

Тема, которая меня всегда интересовала, это концептуализация пространства у индоевропейцев. К сожалению, я ее не потянул, так как первые конспекты показали, что нужно погружаться на годы (к тому же я почти не знаю латинского языка и италийских первоисточников, а это ключевая вещь для данной темы). Материала очень много — как языкового, так и культурологического. В связи с тем, что пространство является одной из приоритетных тем в когнитивной семантике (об этом есть глава в моей книге), новые подходы теперь апробируются и на индоевропейцах: из масштабных синхронных описаний обращу внимание на книгу К. Броша «Untersuchungen zur hethitischen Raumgrammatik» (2014) — 500-страничная реконструкция хеттской грамматики пространства. Теперь мы можем не только реконструировать семантику пространства в ранних индоевропейских языках, но и посмотреть на индоевропейскую ситуацию в контексте других языков мира. На русском языке по теме пространства есть статьи В. Н. Топорова, в частности замечательная работа «Пространство и текст». К сожалению, она не свободна от гиперобобщений и сомнительных индоевропейских реконструкций, но в философском и культурологическом плане крайне интересна (как и все остальное у Топорова).

Однако главная работа, на которую я хотел бы обратить внимание, это исследование Р. Вударда «Indo-European Sacred Space: Vedic and Roman Cult» (2006). К сожалению, я прочел лишь отдельные главы этой книги и несколько рецензий на нее. Автор — крупный специалист по греческой и римской литературе, а также в области индоевропейской реконструкции (с акцентом на духовной культуре). Как видно из заглавия, работа посвящена преимущественно ведическим и римским ритуалам, на основе которых и реконструируются главные компоненты праиндоевропейского пространства. Книга довольно сложная, иногда приходится продираться через многочисленные детали, в том числе лингвистические.

Общая концепция Вударда состоит в том, что у индоевропейцев существовало двухчастное сакральное пространство: малое и большое — каждое со своей структурой и функциями (реконструкция резюмирована в последней главе). В Риме малое пространство представлено городом, ограниченным померием; большое пространство включало город и периферию, вплоть до Ager Romanus («поля Рима»). В Индии этим пространствам соответствуют сакральные области домашних и социальных ритуалов. Один из мотивов, который анализирует Вудард, связан с постоянным стремлением римлян «отодвинуть» границы большого пространства — вплоть до имперской идеи о том, что действительной границей Рима является весь мир. Когда я читал об этом, мне показалась перспективной идея рассмотреть связь отодвигания или даже «пре-ступания» границы с imperum и волей-к-воле, о которых писал Хайдеггер. Другой способ говорить об этом — подчеркивать «инфинитезимальную ориентацию» европейской культуры (Шпенглер, Лосев). Действительно, расширение классических империй как будто должно сопровождаться десакрализацией пространства, всегда предполагающего границу и меру роста-движения. Другой аспект проблемы — индоевропейская экспансия, которая, похоже, сопровождалась (отчасти объяснялась?) переосмыслением роли большого пространства. В общем, если вам интересна эта тема, то упомянутые выше работы могут стать хорошим подспорьем.

Telegram

NUMINOSUM

#лингвистика
Если вы никогда не пробовали воздушные лепешки с кальмаром и харисой, а также другие «традиционные лувийские блюда», то вам непременно стоит сходить в московский ресторан Luwo. Да, оказывается, прямо в центре Москвы есть ресторан, в котором,…

www.group-telegram.com/us/sergey_boroday.com/1216

680 viewsedited  Jan 8 at 03:15

#лингвистика #философия
Был период в моей жизни, когда я активно занимался индоевропеистикой. Суммарно длилось это около семи лет. Результатов довольно много, но особенно выделю статьи «Об индоевропейском мировидении» и «Об индоевропейских мотивах в ранней греческой философии». Они мне до сих пор нравятся, так что могу рекомендовать к прочтению. Тем не менее последние пять лет я уже почти ничего не читаю по индоевропеистике. Главная причина — отсутствие сил и времени. К тому же испытываю некоторое разочарование в гиперобобщениях: на мой взгляд, основные метареконструкции показали лишь ограниченную пригодность. В данном плане в выигрышном положении оказываются синхронные работы по ранним индоевропейским культурам — прежде всего по индийской, иранской и хеттской.

Тема, которая меня всегда интересовала, это концептуализация пространства у индоевропейцев. К сожалению, я ее не потянул, так как первые конспекты показали, что нужно погружаться на годы (к тому же я почти не знаю латинского языка и италийских первоисточников, а это ключевая вещь для данной темы). Материала очень много — как языкового, так и культурологического. В связи с тем, что пространство является одной из приоритетных тем в когнитивной семантике (об этом есть глава в моей книге), новые подходы теперь апробируются и на индоевропейцах: из масштабных синхронных описаний обращу внимание на книгу К. Броша «Untersuchungen zur hethitischen Raumgrammatik» (2014) — 500-страничная реконструкция хеттской грамматики пространства. Теперь мы можем не только реконструировать семантику пространства в ранних индоевропейских языках, но и посмотреть на индоевропейскую ситуацию в контексте других языков мира. На русском языке по теме пространства есть статьи В. Н. Топорова, в частности замечательная работа «Пространство и текст». К сожалению, она не свободна от гиперобобщений и сомнительных индоевропейских реконструкций, но в философском и культурологическом плане крайне интересна (как и все остальное у Топорова).

Однако главная работа, на которую я хотел бы обратить внимание, это исследование Р. Вударда «Indo-European Sacred Space: Vedic and Roman Cult» (2006). К сожалению, я прочел лишь отдельные главы этой книги и несколько рецензий на нее. Автор — крупный специалист по греческой и римской литературе, а также в области индоевропейской реконструкции (с акцентом на духовной культуре). Как видно из заглавия, работа посвящена преимущественно ведическим и римским ритуалам, на основе которых и реконструируются главные компоненты праиндоевропейского пространства. Книга довольно сложная, иногда приходится продираться через многочисленные детали, в том числе лингвистические.

Общая концепция Вударда состоит в том, что у индоевропейцев существовало двухчастное сакральное пространство: малое и большое — каждое со своей структурой и функциями (реконструкция резюмирована в последней главе). В Риме малое пространство представлено городом, ограниченным померием; большое пространство включало город и периферию, вплоть до Ager Romanus («поля Рима»). В Индии этим пространствам соответствуют сакральные области домашних и социальных ритуалов. Один из мотивов, который анализирует Вудард, связан с постоянным стремлением римлян «отодвинуть» границы большого пространства — вплоть до имперской идеи о том, что действительной границей Рима является весь мир. Когда я читал об этом, мне показалась перспективной идея рассмотреть связь отодвигания или даже «пре-ступания» границы с imperum и волей-к-воле, о которых писал Хайдеггер. Другой способ говорить об этом — подчеркивать «инфинитезимальную ориентацию» европейской культуры (Шпенглер, Лосев). Действительно, расширение классических империй как будто должно сопровождаться десакрализацией пространства, всегда предполагающего границу и меру роста-движения. Другой аспект проблемы — индоевропейская экспансия, которая, похоже, сопровождалась (отчасти объяснялась?) переосмыслением роли большого пространства. В общем, если вам интересна эта тема, то упомянутые выше работы могут стать хорошим подспорьем.

BY NUMINOSUM