С большой долей вероятности включенное в прошлом году в прогнозный план приватизации АО «Красноярскнефтепродукт» отойдет «Роснефти». Регион под руководством Александра Усса давно считается негласной вотчиной компании Игоря Сечина. Вопрос с поиском инвестора для КНП поднимался еще несколько лет назад, но тогда вето на сделку наложили парламентарии.
Так, еще в 2017 году пакет акций КПН намеревались частично реализовать с подачи прежнего губернатора Виктора Толоконского. Однако Заксобрание, которым в ту пору руководил Усс, отказало краевому правительству. В числе аргументов фигурировала высокая закредитованность компании, многочисленные судебные риски — а значит риск продешевить при продаже. За прошедшее время ситуацию, как считается, выровняли, однако дальнейшая модернизация будет стоит 1 млрд. Выкладывать такие деньги край не намерен. А здесь и инвестор удачно «нашелся».
Накануне Усс наряду с еще 10 известными персонами вошел в состав директоров «Роснефти». Нетрудно догадаться, куда будет продан один из самых привлекательных активов региона. Ранее Усс и не скрывал, что покупатель должен принадлежать к вертикально интегрированной нефтяной компании. «Роснефть» идеально подходит под этот шаблон. Ни «Лукойл», ни «Газпромнефть» не имеют сильных позиций в регионе и никогда не заявляли о том, что Красноярский край будет в приоритете.
Осталось только посмотреть, как после сделки региональные власти станут контролировать деятельность КНП уже под началом нового инвестора.
С большой долей вероятности включенное в прошлом году в прогнозный план приватизации АО «Красноярскнефтепродукт» отойдет «Роснефти». Регион под руководством Александра Усса давно считается негласной вотчиной компании Игоря Сечина. Вопрос с поиском инвестора для КНП поднимался еще несколько лет назад, но тогда вето на сделку наложили парламентарии.
Так, еще в 2017 году пакет акций КПН намеревались частично реализовать с подачи прежнего губернатора Виктора Толоконского. Однако Заксобрание, которым в ту пору руководил Усс, отказало краевому правительству. В числе аргументов фигурировала высокая закредитованность компании, многочисленные судебные риски — а значит риск продешевить при продаже. За прошедшее время ситуацию, как считается, выровняли, однако дальнейшая модернизация будет стоит 1 млрд. Выкладывать такие деньги край не намерен. А здесь и инвестор удачно «нашелся».
Накануне Усс наряду с еще 10 известными персонами вошел в состав директоров «Роснефти». Нетрудно догадаться, куда будет продан один из самых привлекательных активов региона. Ранее Усс и не скрывал, что покупатель должен принадлежать к вертикально интегрированной нефтяной компании. «Роснефть» идеально подходит под этот шаблон. Ни «Лукойл», ни «Газпромнефть» не имеют сильных позиций в регионе и никогда не заявляли о том, что Красноярский край будет в приоритете.
Осталось только посмотреть, как после сделки региональные власти станут контролировать деятельность КНП уже под началом нового инвестора.
False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from us
