«Лето Господне» у меня в семье читали на Рождество и на Пасху вслух, когда дети были маленькими. Но я никогда не думал, что «Лето Господне» можно поставить в театре.

Поставить так, чтобы не только не изменить в задействованном литературном материале едва ли ни запятой, но и сохранить сам дух этой книги.

У Марины Брусникиной в РАМТе получилось и то, и другое.

«Лето Господне» — вещь куда более сложная, чем распространённое мнение о ней как об «энциклопедии русской жизни v2.0». Как и поздний Бунин, Шмелёв создавал не «Россию-которую-мы-потеряли», а собственный миф, свою, как сказали бы в наши дни, «мультивселенную», волшебную русскую сказку для французского мальчика Ивушки.

Сказочность этих воспоминаний тонко подмечена в постановке, где даже дворового пса играет живой актёр, и то, что он играет пса, ты внезапно осознаёшь только к концу второго действия.

Мир белых дверей — то ли в прошлое, то ли в сон. Иногда они превращаются в окна, иногда работают как экраны. Но главное, что они делают — это то, что и положено делать дверям: соединяют пространства. И призрачность этих пространств не раз подчёркивается, когда между дверей на втором плане мечутся персонажи, мечутся так, что ощущаешь эффект замедленной съёмки, которого нет и не может быть на сцене театра.

Можно долго разгадывать режиссёрский ребус: случайно ли так получилось, что Александр Девятьяров (сын) и Евгений Редько (отец) в «Лете Господнем» поменялись ролями с самими собой?

В идущем на той же сцене «Сыне» по Флориану Зеллеру Редько играет собственно сына, а Девятьяров — отца, и сложно избавиться от ощущения, что это спланированная рокировка, призванная подчеркнуть принципиальную разницу между здоровым миром Шмелёва и нездоровым — Зеллера.

Но это всё лирика.

«Лето Господне» в хорошем смысле слова раблезиански вкусная книга. Идти на спектакль я бы советовал либо крепко поужинав, либо заранее заказав в буфете красной и белой рыбы, икры и колбас и ветчинки.

Как соответствующих сценическому событию, потому что, наслушавшись про рыбы, икру и колбасы с окороками, блины, и грешники, закваску капусты и мороженую клюкву с сахаром, засахаренный миндаль и горох мочёный, бублики и сайки, изюм кувшинный, пастилу рябиновую, великую кулебяку с вязигой и осетринкой и прочую «необыкновенную калью», зритель буквально летит в буфет — заполучить бутерброд в нём получится не у каждого, подготовьтесь!

Каким будет второе действие, я вам писать не буду. Обойдёмся без спойлеров.

«Совсем не таким, как вы ожидаете после первого» будет вполне достаточно, но если вы женского пола читатель, то плакать вы будете наверняка — тушь выбирайте заранее соответствующую.

Здесь надо бы вставить ссылку на билеты, но на момент написания поста на ближайший показ 17 апреля остался только один.

Мне кажется — это лучшая рекомендация.