📍ВИКТОР ШЕНДЕРОВИЧ 🔆Рубрика «Интервью на Форуме «СловоНово»:
«Мы проиграли. Наша эпоха перемен, Михаил Горбачев и перестройка, Андрей Сахаров и «шестидесятники» - мы все проиграли, я об этом говорю уже достаточно давно. Хотя у нас было больше возможностей, чем у тех же «шестидесятников», у нас была возможность победить.
Но при этом у меня в России есть хорошая подруга - знакомая учительница, которая мне уверенно говорит – мои 15 детей не будут поддерживать режим. Это очень важное дело, и она делает его в России.
Сейчас мы фиксируем смерть, а не ставим диагноз. И это работа не врача, а патологоанатома. Давайте посмотрим на происшедшее с точки зрения истории.
Историю интересуют большие массы, цивилизации и народы. Истории не важны подробности. Не важно, что во времена Гитлеровской Германии там жили писатели Гюнтер Грасс и Генрих Бель, Томас Манн и Лион Фейхтвангер. Когда центр тяжести уходит за площадь опоры, рушится вся страна и вся нация. После этого уже говорят только бомбы. История не разбирает биографий, она бьет по площадям. И тогда уже гибнет младенец, который не успел даже понять, что он немец. А просто потому, что тогда он был внутри этой общности, потому что таков исторический счет.
Во времена «империи зла», как называл СССР Рональд Рейган, погибли миллионы афганцев, были убиты более 3000 человек в Будапеште в 1956-ом, были жертвы среди мирного населения в Праге в 1968-ом.
Но внутри СССР в разные годы работали и творили Анна Ахматова, Дмитрий Шостакович, Булат Окуджава, Михаил Жванецкий.
Значит ли наша трагичная история, что жизнь Булата Окуджавы была напрасна? Нет, конечно.
Есть исторический счет, а есть общечеловеческий, гуманитарный. Это другая крупность измерения. Этика Окуджавы не определяла этику развития советского государства, центр тяжести находился совсем в другом районе.
Но миллионы людей слушали его песни, эти же люди и многие другие слушали Владимира Высоцкого, читали Юрия Трифонова, а сейчас читают Дмитрия Муратова и «Новую газету», и слушают Юрия Шевчука. Весь этот громадный труд не напрасен. Идет накопление новых сил, у которых впереди – исторический шанс.
Когда он наступит, мы сейчас не знаем. Но нарыв лопнет, и откроется окно возможностей, в которое ворвется новая этика, родится новая Россия. Когда это окно откроется, вокруг сегодняшних моральных ориентиров окажется много людей, имена которых мы пока не знаем, но там обязательно будут и те 15 человек, которых сегодня воспитывает и учит моя знакомая учительница, о которой я говорил».
📍ВИКТОР ШЕНДЕРОВИЧ 🔆Рубрика «Интервью на Форуме «СловоНово»:
«Мы проиграли. Наша эпоха перемен, Михаил Горбачев и перестройка, Андрей Сахаров и «шестидесятники» - мы все проиграли, я об этом говорю уже достаточно давно. Хотя у нас было больше возможностей, чем у тех же «шестидесятников», у нас была возможность победить.
Но при этом у меня в России есть хорошая подруга - знакомая учительница, которая мне уверенно говорит – мои 15 детей не будут поддерживать режим. Это очень важное дело, и она делает его в России.
Сейчас мы фиксируем смерть, а не ставим диагноз. И это работа не врача, а патологоанатома. Давайте посмотрим на происшедшее с точки зрения истории.
Историю интересуют большие массы, цивилизации и народы. Истории не важны подробности. Не важно, что во времена Гитлеровской Германии там жили писатели Гюнтер Грасс и Генрих Бель, Томас Манн и Лион Фейхтвангер. Когда центр тяжести уходит за площадь опоры, рушится вся страна и вся нация. После этого уже говорят только бомбы. История не разбирает биографий, она бьет по площадям. И тогда уже гибнет младенец, который не успел даже понять, что он немец. А просто потому, что тогда он был внутри этой общности, потому что таков исторический счет.
Во времена «империи зла», как называл СССР Рональд Рейган, погибли миллионы афганцев, были убиты более 3000 человек в Будапеште в 1956-ом, были жертвы среди мирного населения в Праге в 1968-ом.
Но внутри СССР в разные годы работали и творили Анна Ахматова, Дмитрий Шостакович, Булат Окуджава, Михаил Жванецкий.
Значит ли наша трагичная история, что жизнь Булата Окуджавы была напрасна? Нет, конечно.
Есть исторический счет, а есть общечеловеческий, гуманитарный. Это другая крупность измерения. Этика Окуджавы не определяла этику развития советского государства, центр тяжести находился совсем в другом районе.
Но миллионы людей слушали его песни, эти же люди и многие другие слушали Владимира Высоцкого, читали Юрия Трифонова, а сейчас читают Дмитрия Муратова и «Новую газету», и слушают Юрия Шевчука. Весь этот громадный труд не напрасен. Идет накопление новых сил, у которых впереди – исторический шанс.
Когда он наступит, мы сейчас не знаем. Но нарыв лопнет, и откроется окно возможностей, в которое ворвется новая этика, родится новая Россия. Когда это окно откроется, вокруг сегодняшних моральных ориентиров окажется много людей, имена которых мы пока не знаем, но там обязательно будут и те 15 человек, которых сегодня воспитывает и учит моя знакомая учительница, о которой я говорил».
In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Investors took profits on Friday while they could ahead of the weekend, explained Tom Essaye, founder of Sevens Report Research. Saturday and Sunday could easily bring unfortunate news on the war front—and traders would rather be able to sell any recent winnings at Friday’s earlier prices than wait for a potentially lower price at Monday’s open. NEWS Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from sg
